Нахмурившись, я отказываюсь от этой идеи.

Я как раз собираюсь попробовать третью дверь, когда чувствую его . Не физически, не касается меня, но он достаточно близко, чтобы я могла чувствовать его присутствие.

Затем он говорит, его голос хриплый от ожидания. — Ищешь меня?

Внезапно мое тело дрожит, и я чувствую это по всему позвоночнику. Мой живот сжимается, когда я медленно оборачиваюсь и вижу его стоящим там, у входа в зал, где я была всего пару минут назад.

Мои слова внезапно иссякли, и, к моему ужасу, на глаза навернулись слезы.

Матео идет ко мне, в его глазах хищный блеск.

Я должна была бы противостоять ему, но внезапно меня осенило, когда он приблизился, стал быстрее, не извиняясь, не отступая, не раскаиваясь, а… преследуя меня.

Я преследовала своего насильника до его спальни.

Оттолкнувшись от стены, я собираюсь пройти мимо него, но он хватает меня за руку, его хватка грубая, а не легкая, как обычно.

— Уберите от меня руки, — говорю я, и мой голос дрожит на каждом слоге.

— О, но тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе, — говорит он, и на его губах играет озорная улыбка.

— Нет, не нравится, — говорю я, чувствуя себя так, словно он только что дал мне пощечину.

— Конечно, ты говоришь это, — говорит он, используя свое тело, чтобы отодвинуть меня назад. — Тебе нравились мои руки, когда они играли на твоей киске, как на скрипке, заставляя тебя кричать от удовольствия. Тебе нравился мой рот, когда я пожирал тебя, как свой любимый десерт. Тебе определенно нравился мой член, когда я трахал тебя в постели Винса.

У меня вырывается беззвучный всхлип, когда я ударяюсь спиной о стену, а он прижимается своим телом к моему.

— Я нравлюсь тебе гораздо больше, чем ты показываешь, не так ли, Миа?

Я пытаюсь вырвать свою руку, но он держит ее слишком крепко. Я поднимаю другую руку, чтобы ударить его, но его рефлексы слишком быстры, и он ловит меня, закидывая обе руки мне за голову и прижимая меня к стене.

Я могу только качать головой, пытаясь подобрать слова, которые не приходят мне на ум, и задыхаясь, когда кажется, что моя грудь вот-вот разорвется.

У него даже нет совести стыдиться. Он спокойно смотрит мне прямо в глаза, и в них что-то пляшет. Развлечение?

— Ты чудовище, — шепчу я.

Он наклоняет голову, словно размышляя, затем пожимает плечами.

Мои слова наконец возвращаются. — Ты изнасиловал меня.

— Ты была весьма охотна, — говорит он мне.

— Я думала, ты кто-то другой!

— Да. Сделав лицо, которое, казалось бы, должно было означать «это неловко», он вдыхает сквозь зубы. — Я бы, наверное, не согласился. Мне кажется, Винс был бы не очень доволен, что ты не можешь отличить, когда занимаешься сексом с ним, а когда со мной.

— У меня не было с тобой секса, — говорю я, дергая руками, взбешенная его словами. — Это был не секс. Ты манипулировал мной. Ты обманул меня. Ты пробрался в постель моего парня среди ночи, когда я спала, черт возьми. Почему я должна думать, что это был кто-то другой, а не он?

— Ну, он же тебя предупреждал, — отмечает Матео.

Это словно еще одна пощечина, и я физически отшатываюсь от ее силы.

— И… Шери. И… ну, все, не так ли?

Он позволяет этому приземлиться, давая мне достаточно времени, чтобы полностью осознать истинность этого заявления. Чтобы заново пережить себя, сражающегося с Винсом, говоря ему, как мне надоело, что меня предупредили о Матео. Сказав ему, что он параноик.

— Даже я говорил тебе, что я не хороший парень, — добавляет он, на этот раз выглядя немного виновато. — Я имею в виду, ты просто не хотела верить во все это. У меня есть этот прекрасный дом, я покупал тебе красивые платья и чертовы истории о том, как добро побеждает зло — это не так, я мог бы тебе это сказать, но… тебя предупреждали, Миа. И ты все еще стоишь здесь, в нескольких футах от моей спальни.

Я чувствую себя самой большой дурой во всем мире. Унижение поглощает меня целиком, когда я вспоминаю, как сочувствовала ему, чувствовала грусть, потому что он, казалось, вел совершенно одинокое существование.

Но он заслуживает быть одиноким. Он заслуживает того, чтобы у него никого не было.

А я, может быть, черт возьми, заслужила это, потому что он прав, каждый, кто его знает, пытался меня предупредить, но я не хотела слушать.

Не имея больше гордости, я разрыдалась прямо перед ним. Сквозь рыдания я спрашиваю: — За что? Я была к тебе добра .

Тяжело вздохнув, он говорит: — Ты права, ты была права. Это не твоя вина. Ты просто увидела то, чего не должна была видеть. Это просто невезение, и мне искренне жаль. Я не знаю, восхищаюсь ли я или жалею твою способность видеть хорошее в людях там, где его на самом деле нет, но я не хочу вытравить это из тебя. Я даже не хотел тебя знать — на самом деле, это вина Винса. Я мог бы быстро покончить с этим, это было бы безболезненно, мы все могли бы жить дальше.