— Винс… можешь проверить презерватив? Похлопав по простыням, тоже мокрым и липким, я начинаю немного терять самообладание. — О Боже, кажется, презерватив порвался.

Прежде чем он успевает проверить, я выскакиваю из кровати и мчусь в ванную. Я уже лежу там несколько минут, но все равно прыгаю в душ, отчаянно скребя между ног.

Этого не может быть. Он буквально только что сказал мне, как сильно он не хочет детей, а тут еще и презерватив порвался. Теперь он будет параноиком по поводу секса.

Мне нужно принять противозачаточные таблетки.

Когда я выхожу из ванной, Винса и грязного постельного белья нет. Кровать заправлена идеально, что говорит о том, что здесь побывала одна из горничных. Это немного неловко, поскольку они, вероятно, догадываются, зачем нам понадобилась смена простыней посреди ночи, но это буквально наименьшее из того, что меня сейчас беспокоит.

Забравшись в кровать одна, я вздыхаю и натягиваю одеяло по самую шею. Я все еще немного устала, но теперь адреналин полностью разбудил меня. Думаю, когда Винс вернется, я могла бы поговорить с ним, но почему-то ничего не кажется достаточным. «Эй, так, я знаю, что ты не хочешь детей, и у нас только что был первый инцидент с порванным презервативом, но я также хотела сказать тебе, что твой недоверчивый кузен, тот, о котором ты беспокоилась, хочет залезть ко мне в штаны? Теперь он спокойно говорит при мне о совершенно секретной преступной деятельности по какой-то безумной причине! Так что… это был мой день. Как прошел день с Джоуи?»

Да, нет.

На следующее утро я схожу с ума от беспокойства — из-за всего моего собственного дерьма и из-за того факта, что, насколько я могу судить, Винс так и не вернулся в постель прошлой ночью.

Я не знаю, где у него голова, но это не может быть хорошо. Я делаю все, что могу, чтобы проверить свой цикл, посмотреть, есть ли хоть какой-то шанс, что у меня вообще была овуляция, но я забыла отметить последнюю менструацию и не могу вспомнить, когда она была, глядя на календарь. Я уверена, что не о чем беспокоиться из-за одной оплошности, но я бы чувствовала себя лучше, если бы могла предложить ему что-то весомое.

— Ты выглядишь задумчивым, — замечает Матео.

Я смотрю на него, неуверенно прикусывая нижнюю губу. Думаю, я могла бы попросить его о помощи. Он же глава семьи, в конце концов.

— Вроде того. Эм, у вас, ребята, есть, типа… семейный врач, или…?

Ухмыляясь, он спрашивает: — Врач-мафиози?

— Нет, просто… Я имею в виду, может быть, если они смогут получить то же самое.

— Что тебе нужно?

Ерзая, я говорю: — Я бы лучше девушке рассказала. Я могу пойти к маме, но это займет больше времени, и у нас нет хорошей страховки — я не знаю.

Слегка нахмурившись, он спрашивает: — Что случилось?

— Я просто… Мне нужно — Боже, я не хочу тебя спрашивать. Пожалуйста, не заставляй меня спрашивать тебя. Франческа здесь? Шери? Буквально кто-нибудь с вагиной?

— Я видел их немало, если это поможет.

Скривившись, я говорю: — Ах, мерзость! Это не так. Нет. Боже.

— Мы все здесь взрослые, — твердо заявляет он.

Ну, не все , но я не спорю. — Мне нужны противозачаточные. И, возможно, таблетка на следующее утро.

Мертвая тишина.

Мое лицо может сгореть в настоящем пламени, и я не могу смотреть на него. Зачем, ну зачем я начала этот разговор с ним? Я имею в виду, мне больше не у кого спросить… Лена, наверное, могла бы дать мне таблетку на следующее утро, но мы толком не разговаривали, и это было бы унизительно — внезапно снова начать с ней разговаривать.

Через мгновение, взяв газету, он просто говорит: — Нет.

Проглотив чувство пустоты, я говорю: — Нет, у тебя нет никого, кто мог бы мне с этим помочь?

— Нет, тебе, возможно, не придется принимать противозачаточные средства или таблетки следующего дня, — поправляет он.

Расширяя глаза, я спрашиваю: — Почему?

Открыв газету, он встречается со мной взглядом и говорит без извинений: — Потому что я так сказал.

Я сижу там мгновение, в ужасе, ожидая, что он шутит, но, очевидно, он не шутит. Я не знаю, как на это реагировать. Не понимаю, почему он отказывает мне в чем-то столь элементарном — по крайней мере, в части контроля рождаемости. Учитывая их происхождение, они могут быть ленивыми католиками — я знаю, что они убивают и не ходят в церковь, но, возможно, они все еще выбирают традиции, которые хотят сохранить. Винс упоминал, что все женщины Морелли, как правило, имеют много детей, но… я не понимал, что это потому, что у них не было выбора.

Иисус Христос.

Что ж, мне придется удвоить свои пылкие надежды на то, что инцидент с порванным презервативом не разрушит мою жизнь, потому что, судя по всему, если я забеременею, Винс просто возненавидит меня навсегда.

О, и это еще до того, как он узнал о моем присутствии в кабинете.

Великолепно.

Просто охренительно.

Не сказав больше ни слова и, конечно же, не попрощавшись и не пожелав всем хорошего дня, я встаю из-за стола и ухожу.

Я выхожу на улицу, прежде чем понимаю, что меня никто не подвезет.