— Разрывные, — сообщает мужчина. — Как те, которыми был убит этот несчастный. Его семья и Александр Грозин передают вам прощальный привет.

Незнакомец поднимает пистолет и делает ещё два выстрела, а затем спокойно уходит.

* * *

Устранение секунданта-предателя стало финальным аккордом войны. Я не постеснялся опубликовать новость о его смерти в Золотом льве и подконтрольным нам группам в соцсетях. И конечно, рассказал семье убитого на дуэли дворянина. Новость о том, что их родственник был отомщён, порадовала их.

Настало время пожинать плоды победы. По правилам дворянских войн я имел право потребовать контрибуцию с проигравших. С учётом обстоятельств, а именно мошенничества при объявлении войны и внезапного нападения контрибуция обещала быть огромной.

На переговорах я встретился с адвокатом покойного Германа, его вдова отказалась говорить со мной лично. Оно и понятно, кто захочет общаться с человеком, убившим мужа?

Я пригласил адвоката встретиться в Наследнике. Честно признаться, так предложил мне сделать дедушка — чтобы обозначить, что я уже не совсем изгой, и могу решать вопросы в месте, принадлежащим главе моего рода.

— Госпожа Старцева предлагает вам деньги и ценные бумаги на общую сумму семь миллионов рублей, — говорит адвокат.

— Шутки в сторону. Эта сумма едва ли покроет компенсацию семьям моих погибших людей, лечение раненых и ущерб базе.

— Господин Грозин, но вы ведь также захватили некоторое имущество покойного господина Старцева. Мне сообщили, что ваши люди завладели его служебными машинами и ценными вещами при захвате квартиры.

— Это так, — соглашаюсь я. — Но этого всё равно недостаточно.

— Ваши условия? — бурчит адвокат.

— Прописаны здесь, — я протягиваю ему документ. — Считайте, что это ультиматум. Если вас что-то не устраивает, я готов продолжить войну.

— С кем же вы собраетесь воевать? — ещё не прочитав документа, интересуется мой собеседник. — Все гвардейцы покойного у вас в плену.

— Есть же ещё охрана на фабрике Казинета и сама фабрика. Я могу захватить её и продолжить давление в инфополе, а затем предъявить вам новый ультиматум.

Адвокат, поджав губы, ничего не отвечает и опускает взгляд на бумагу. Его глаза бегают по строчкам и становятся всё шире.

— Это… жестоко, господин Грозин.

— Вы так думаете? Старцев собирался убить меня и мою мать и нанёс солидный ущерб моим делам, моей гвардии и репутации. Война случилась по вине покойного, так что я вправе требовать одновременно и репарации, и контрибуцию. Послушайте, я не собираюсь пререкаться. Либо вы подписываете, либо я немедленно отдаю приказ о захвате фабрики. У вас есть время подумать до того, как я допью воду.

Беру стакан, который лишь наполовину полон, и начинаю пить. Глядя на меня, адвокат колеблется, но потом достаёт из кармана ручку и щёлкает кнопкой. Когда я ставлю стакан на стол, его подпись уже стоит на обоих экземплярах документа.

— Верное решение, — говорю я и забираю свой экземпляр. — Всего доброго.

По условиям, что я выставил, мне отойдёт не только солидная сумма в виде денег и ценных бумаг, но также сгоревший офис Старцева, его автомобили, квартира и парковочное место возле дома. Офис я собираюсь восстановить и либо сдавать, либо использовать как место для своих будущих предприятий. Автомобили оставлю на нужды гвардии, кроме Лексуса, на котором планирую ездить сам. А в квартире освежу ремонт и перееду туда жить.

Отличное место. Не центр города, но близко к основным дорогам. То, что там раньше жил мой противник, никак не тревожит. Наоборот, в каком-то смысле радует — я захватил это жилище по праву.

Частью полученной контрибуции я, конечно, поделюсь с бароном Серебряковым. Его вклад трудно переоценить, и я хочу, чтобы мой союзник порадовался.

Кстати, он пригласил меня отметить победу, и я согласился. Мы поужинаем семьями. Не думаю, что Филипп будет подкатывать к моей матери после того, как я прямо отказал ему в брачном союзе. Но это в любом случае маме решать, стоит ли принимать ухаживания барона.

Настроение у меня приподнятое, но где-то на фоне маячит тёмная тень. Я помню предсмертные слова Германа о том, что ему помогала Виктория Черепова, которая к тому же является сестрой князя Жарова. Интересно знать, действовала ли она по собственной воле или с подачи главы своего рода?

Думаю, что стоит обсудить это с дедушкой. Не надо скрывать такое. Тем более что война закончилась.

По дороге в школу звоню в поместье князя и спрашиваю, могу ли я сегодня увидеться с его сиятельством. Дворецкий просит подождать минутку, а затем говорит, что меня будут ждать к ужину. Вот и отлично.