— Это была моя идея. Я разозлился за то, что ты сделал с Пересветом, и решил тебя убить. Но теперь я понимаю, что это была глупая затея. Ты оказался сильнее, чем я думал.

— Ты вообще себя слышишь? — усмехаюсь я. — Ты только что подтвердил, что действовал по чьей-то указке. Может, ты и правда думаешь, что сам захотел меня убить. Но нет, тебя на эту мысль кто-то натолкнул. Ты же помнишь мою фамилию?

— Помню. Но ты изгой, — глухо говорит Старцев.

— То есть ты думаешь, что князь Грозин не стал бы мстить за мою смерть? Или, тем более, за смерть моей матери, его законной дочери? Тебя и твою семью распылили бы на атомы в тот же день.

Герман молчит. Похоже, он действительно не так умён, и думал, что моё убийство спустят ему с рук, потому что я изгой. Ну да, как же. Неужели он совсем не следил за недавними событиями? После того как дедушка пришёл в себя после инфаркта, многие поняли, что моё изгнание было лишь результатом интриг и меня вот-вот вернут в семью.

Смотрю на экран компьютера, где открыта переписка с Егором. «Ещё минута», — пишет он. Я отправляю сообщение Виктору, чтобы немедленно готовились к выезду.

— Так что, Герман? Просто скажи, кто помогал тебе связями. Сначала они отозвали моё дело из дворянской палаты, потом тайно провели объявление войны. Слово чести, я не буду это обнародовать и устраивать расследование. Мне просто нужно знать.

— Я не собираюсь говорить. В любом случае такие вещи не обсуждают по телефону.

А-а, вот оно. Старцев только что согласился выдать мне своего покровителя. Просто хочет сделать это при личной встрече, боясь прослушки. Намёк вполне понятен.

— То есть ты хочешь переговоров? — спрашиваю я.

— С этого и начался разговор, — бурчит он.

— Знаешь, Герман…

Смотрю на экран и вижу, как Егор скидывает координаты. Тут же пересылаю их Виктору и слышу, как в главном помещении базы вспыхивает активность. Бойцы хватают оружие и бегут на улицу.

Место не так далеко под Москвой, как мы и думали. Через час мы сможем быть на месте.

— Да? — в нетерпении спрашивает Старцев.

— Я против переговоров. За то, что ты хотел меня убить, я убью тебя. Вот и всё.

— Это глупо, Александр. Тебе отомстят.

— Ты правда так думаешь? Когда это большие игроки мстили за пешку, которой сами же решили пожертвовать?

Задав этот риторический вопрос, я кладу трубку. Забираю со стола пистолет и спускаюсь. Часть наших машин уже выдвинулась, я сажусь в одну из последних.

Едем.

* * *

— Ваше сиятельство, послушайте! — стараясь сохранять твёрдый тон, говорит Герман. — Он отказался от переговоров и сказал, что собирается вести войну до конца.

— Значит, тебе придётся воевать до конца, — сухо отвечает собеседница.

— Но я не могу! У меня осталось мало сил, наёмники уже готовы бросить меня… Они не хотят продолжать умирать просто так. Я обещал им лёгкую прогулку, но всё оказалось не так.

— Я поняла. Ты должен был предвидеть, что мальчишка заключит союз с одним из твоих врагов. Я слышала, жена этого Серебрякова умерла из-за тебя.

— Это бред, я здесь ни при чём! — орёт Герман.

— Не смей повышать на меня голос.

— Простите, ваше сиятельство. Я просто на эмоциях. Пожалуйста, вы должны мне помочь. Вы можете задействовать свои связи и…

— И что? — перебивает собеседница. — Ты хочешь, чтобы мой род вступил в эту мелкую войну? Тогда князь Грозин тоже вступит. И что тогда? Хочешь столкнуть два княжеских рода из-за какого мальчишки?

— Но вы же говорили, что будете мне помогать…

— Разве я не помогла? Я не обещала, что наши люди будут воевать на твоей стороне. Разбирайся сам, Герман. Я буду надеяться на твою победу.

— Сука! — вопит Старцев, когда звонок сбрасывается. — Вонючая сука! Лучше бы ты оставалась в Европе, тварь! Ты и твой сраный муженёк! Я так и знал, бл**ь, что нельзя доверять Череповым… Лучше бы я попросил помощи у Жарова.

— Господин! — в палатку забегает гвардеец. — Люди Грозина на подходе!

— Что? Как они…

В следующий миг ночную тишину разрывают взрывы и выстрелы. Герман хватается за пистолет и выбегает на улицу. Судя по вспышкам, их уже окружили и атакуют со всех сторон. Твою мать, как они их нашли? Этот лесок возле недостроенного и заброшенного микрорайона никто и никогда не посещал!

Наёмники Эглитиса бросают оружие и сдаются. Сопротивление оказывают только личные гвардейцы Германа.

Несколько секунд ему требуется на то, чтобы принять решение.

— Всем бросить оружие! — орёт он. — Сдавайтесь! Грозин! Я сдаюсь!!!