Звездец ещё не настал, нет…

Жужжа и извиваясь, член, провожаемый десятком пар глаз, описал дугу и, как мячик в баскетбольную корзину, вошёл в капюшон шабашнику Ашоту. Ашот был единственным, кто не видел происходившего ранее перформанса. Он стоял у стенда с розетками и пытался на пальцах подсчитать, сколько же надо взять, пока ему в спину не ударило НЕЧТО, которое тут же принялось приятно массажировать трудовую спину.

Ашот резко обернулся. С удивлением увидел, что абсолютно весь магазин молча и внимательно на него смотрит.

– Э-э-э-э! Што здэсь? Катёнак, да?! – наивный гастарбайтер полез в капюшон, чтобы достать, по его мнению, пушистого и милого «катёнка». С хуя ли он решил, что ему в капюшон прилетел котёнок, я в душе не ебу. Логику данных персонажей понять трудно, да и не надо – вредно для психики.

Народ в шоке наблюдал, как Ашот достал из-за спины, словно межгалактический герой лазерный меч, азартно извивающегося Полиграфа. Некоторое время он на него смотрел, деля всю свою сознательную жизнь на до и после.

И вот теперь начался звездец! Ашот отбросил Полиграфа и с кулаками бросился бить всех, кого видел. Всё смешалось в строительном магазине. За одну секунду заведение превратилось в азартный вертеп, где Ашот бил людей, а потом люди били Ашота. Один дядька, особенно рассерженный незаслуженными дюлями от гастарбайтера, схватил самотык и, как милицейской дубинкой, начал дубасить несчастного.

А Гена? А что Гена? Он пошёл покупать нового Полиграфа… Иначе никакой рыбалки…

Однажды в магазине мне вручили пивную кружку. Расщедрилась одна милая бабушка по имени Фира Лейбовна, проживающая в районе Кирочной улицы.

Фира Лейбовна как-то раз зашла в наш строительный магазин по срочному делу. У неё сломался любимый торшер. Найдя продавца с самыми добрыми глазами, она уточнила стоимость ремонта.

– Приносите, а там разберёмся! – ответил я.

На следующий день Фира Лейбовна приволокла нечто разболтанное, развинченное и нерабочее. В течение пары дней я поменял всю электрическую часть, завинтил, закрутил, подклеил. Раритет заработал краше прежнего. Денег с бабушки я не взял и получил в награду замечательную кружку 1982 года выпуска. Судя по надписи – немецкую.

Мне позавидовал упомянутый в рассказе про Геннадия продавец Василий, у которого в руках всё горело в буквальном смысле – взрывались лампочки, коротили собранные им удлинители, падали на голову клиентам повешенные люстры. Позавидовал Василий не подаренной мне кружке, а искренней людской признательности. Даже продавцам доброго слова хочется, даже такие, как Василий, склонность к доброму делу имеют.

Так получилось, что и к нему пришли старики с бедой – сломался электрический чайник. Осмотр выявил сгоревший ТЭН. Благо – деталь стандартная. Василий прикрутил новый ТЭН, от денег мужественно отказался, трепетно ожидая свой законный сюрприз. Дедушка с бабушкой ушли, благословляя и кланяясь в пол.

В тот же день «благодарные старики» пришли обратно злые, взъерошенные и с фотоаппаратом наперевес. Они фотографировали опешившего Василия, грозили прокуратурой и тюрьмой за покушение на убийство, требовали возместить стоимость чайника, моральный ущерб и срочный вызов электрика. Писали кляузу в книгу жалоб.

На этих неблагодарных старичках васильевская благотворительность и завершилась. А я, будучи графоманистым коллегой, всё за Василием прилежно записывал:

Однажды Василий продавал встроенный галогеновый светильник. Покупатель опрометчиво попросил Васю продемонстрировать работу светильника. Вася рад стараться, но на складе ожидаемо перепутал и цопнул модификацию, рассчитанную на напряжение 12 В. Далее мастер подсоединил к светильнику вилку, положил светильник на прилавок. Попросил покупателя подойти поближе.

– Ближе!

– Ещё ближе!

– Смотрите прямо на светильник! Он же направленного света! – волновался Васёк.

Покупатель послушно навис лицом над светильником. Вася воткнул вилку в розетку на 230 В. Раздался хлопок. Светильник взорвался, свет погас, покупатель упал.

Однажды Василий открывал шампанское, но не открыл. Пробка вылетать не хотела. На глазах у всего коллектива, отмечавшего Восьмое марта, Василий направил бутылку в свой глаз, чтобы выяснить, почему пробка не вылетает. А пробка возьми да и вылети, филигранно поразив цель. Сказав непечатное выражение, Василий рухнул на пол, некоторое время под общий хохот продолжал нецензурно выражаться, затем продолжил празднование, украшая общество позитивным фингалом.