— Конечно, милый, я приготовлю яичницу с беконом, — практически небрежно произнесла она. Он знал, что для неё это сложно, но она посмотрела на него так, будто ожидала, что он изменился. Он сидел, продолжая рисовать в блокноте свои сложные фигуры, не осознавая важность момента. На сердце стало легче.

Слегка дрожащими руками, она приготовила своему сыну яичницу с беконом.

Пока они ели, Аарон объяснял матери символы и динамику. Возможно, это был самый длинный разговор, который когда-либо происходил между ними, и по её стеклянному взгляду он мог сказать, что она не понимает ни слова. К тому времени, как Аарон пошёл обуваться, чтобы мать отвезла его в кампус, он увидел в её глазах блеск слёз.

— Ты так сильно похож на своего отца. В эти мимолётные минуты, когда ты не злишься, я иногда вижу того мальчика, которого знала. Ты с таким энтузиазмом говоришь об этом проекте и о программировании в целом. Это просто… это даёт мне надежду на то, что однажды мой сын может выйти из этой оболочки, в которой ты живёшь, — сказала она ему со светящимися глазами, какими он не видел их долгое время. Смутившись, Аарон отвернулся. Он не мог позволить себе надеяться, но не мог заставить себя забрать надежды у неё.

Оказавшись в компьютерном классе, Аарон продолжил разрабатывать дизайн для новой программы, ожидая Спенсера. Он как раз закончил детализацию параметров твита, когда увидел, как его партнёр поднимается к нему по лестнице. Спенсер махнул Аарону рукой и занял своё место, включая свой компьютер. Аарон усмехнулся, точно зная, какой Спенсер уставший, потому что сам был таким же. Опуская сумку на пол рядом с собой, Спенсер старался не задеть спутанный пристяжной трос, который присоединял монитор к столу. Аарон наблюдал, как Спенсер заходит в чат, и быстро последовал его примеру.

СПЕНСЕР: «Я выжат».

ААРОН: «Да, я тоже, но у меня есть ещё несколько идей. Оу! И посмотри на это».

Аарон загрузил с флэшки написанный код и повернул плоский монитор настолько, насколько позволял пристяжной трос, чтобы Спенсер всё увидел.

СПЕНСЕР: «Мне нравятся обобщённые параметры модуля. Так будет намного легче запускать его повторно. Великолепно, приятель!»

Аарон хохотнул от энтузиазма Спенсера, довольный тем, что осчастливил его. Затем резко остановился. Больше двух лет он даже не улыбался. Он не заслуживал смеяться. Он не заслуживал быть счастливым. Джульетта не могла смеяться, и это всё была его вина. Она не могла насладиться шуткой. Она погибла. Он привёл её в этот грузовик, как овечку на резню.

СПЕНСЕР: «Аарон, ты в порядке? Выглядишь не очень».

— Аарон?

Парень поднял взгляд и увидел, что Спенсер поднял одну руку, чтобы потянуться к нему и, скорее всего, положить руку ему на плечо. Аарон отдёрнулся так резко, что чуть не упал с кресла. Спенсер тоже отстранился и уставился на Аарона, с отчётливым раскаянием и жалостью на бледном лице.

Аарон чувствовал тревогу, будто по коже что-то ползало, но ещё ему было стыдно за своё поведение перед Спенсером. Он быстро напечатал сообщение в окне чата.

ААРОН: «Прости. Так мы покажем эту идею доктору Майеру?»

Он пытался сменить тему, прежде чем Спенсер успеет спросить о его диком поведении. Спенсер долгое время смотрел на него, и Аарон почувствовал его взгляд, хотя сам решительно смотрел на клавиатуру перед собой. Наконец, в его чате отобразилось новое сообщение.

СПЕНСЕР: «Конечно, мы можем показать ему свой план после урока, если хочешь. Нет смысла двигаться вперёд без его одобрения».

Даже после того, как доктор Майер начал урок, Аарон был отвлечён и расстроен своей реакцией на глазах у Спенсера. Последние два года не имело значения, что о нём думают люди, потому что он никогда не задерживался достаточно долго, чтобы проявлялась какая—то разница. Раньше было иначе, когда Аарона это волновало. Судьба разделила его жизнь на «до» и «после», и он отчётливо помнил, как переживал «прежний» Аарон, но теперь он появлялся и исчезал из ресторана, или из кабинета доктора, или из класса, прежде чем кто-либо успевал с ним заговорить. Он не заводил друзей, не формировал отношений. Так что если какой-то парень в коридоре смотрел на него слишком долго, или какая-то девушка пыталась заговорить с ним в библиотеке, он мог просто отмахнуться от них. Однако, на этот раз он не мог просто уйти. Ему нужно было работать со Спенсером, чтобы закончить этот проект, не только ради собственной отметки, но и ради отметки партнёра. Но дело было даже не только в этом. Аарон обнаружил, что не хочет отталкивать Спенсера или уходить. Впервые за долгое время он нашёл кого-то, с кем мог разговаривать, хоть и с поверхностной связью на почве кодов.

Даже без намерения, за пять часов, пока они обсуждали программу, Аарон нашёл друга. Эта мысль чертовски его пугала.

Аарон очнулся от размышлений, когда в кабинете загорелся свет, сигнализируя об окончании лекции. Он всё ещё был потрясён и сбит с толку. Спенсер больше не делал никаких попыток его коснуться, но быстро напечатал сообщение в чате.

СПЕНСЕР: «Мы можем просто придумать что-нибудь вместе и отправить доктору Майеру письмо на электронную почту?»

Отлично, Спенсер считал его фриком, как и все остальные. Он даже не хотел остаться, чтобы поговорить об их проекте с преподавателем — о проекте, из-за которого Аарон был так взволнован. Аарону казалось, что Спенсер не мог дождаться, когда сбежит от него, и Аарон не мог его винить. Иногда ему самому хотелось от себя сбежать.