Она закатывает глаза.

— Это для меня. Если я приду на ужин и решу остаться, у меня здесь есть зубные щетки.

— Что ж, это мило, — признаю я, обнимая ее за талию и притягивая ближе к себе.

И целую ее.

Глубоко, чувственно, завладевая ее прекрасными губами, я раздвигаю их языком, и тону в ее свежем, мятном вкусе. Поднимаю ее руки над головой, и перекатываю Белль под собой.

Вот оно.

Наконец-то, наконец-то я добился того, чего хотел. Она лежит на спине, мой вес давит на нее, ноющий член зажат между нами, язык вторгается в ее рот. В этой постели, в этой тихой комнате, не существует ничего, кроме нас, и не важно, насколько горячими были наши игры на сеансах, теперь я понимаю, чего она добивалась.

Ничто не сравнимо с ощущением божественной длины ее обнаженного тела под моим. Это не просто интимно, это ослепительно. Облегчение от того, что она в моем распоряжении, опьяняет.

Кажется, она тоже это чувствует. Тихие стоны, вырывающиеся из ее горла, когда мой язык вторгается в ее рот, то, как ее тело пытается выгнуться подо мной, прижаться ко мне, совершенство, с которым она отвечает на мои поцелуи… Здесь нет никаких игр. Никаких извращенных альтер-эго. Никаких третьих лиц, слава богу. Только Белль и я, изучающие друг друга, как и должны были делать с того самого гребаного момента, когда я впервые увидел ее.

Я наслаждаюсь каждым ее аспектом. Поглощаю. Позволяю ее прикосновениям, молчаливому согласию со мной стать громоотводом, который освещает меня. Делает меня жаждущим почувствовать всё, хоть раз.

Я почти шепчу «хотел бы трахнуть тебя прямо сейчас», но не делаю этого, потому что это слишком похоже на давление, и я совершенно ясно понимаю, что этого не произойдет, пока она не начнет действовать в своем собственном темпе, на своих условиях, в рамках программы.

Вместо этого я провожу губами по ее коже, вдоль подбородка, пока не нахожу нежное, как лепесток, местечко у нее под ухом, которое всё ещё сохраняет отголосок её аромата с прошлой ночи.

— Ты это чувствуешь? — спрашиваю я. — Как это невероятно, когда мы вот так вдвоем?

— Да, — выдыхает она и слегка поворачивает лицо в мою сторону.

— Вот каким может быть секс, — говорю я ей. — Может быть горячим и быстрым, грязным и первобытным, как тот секс, что у меня в клубе, и, я точно знаю, тебе понравится, но он также может быть медленным, интимным и роскошным… и все равно грязным и первобытным.

Она смеется, и я тоже смеюсь, отчасти от удивления, что сказал это. Потому что девяносто девять процентов времени секс, которым я занимаюсь, относится к первой категории. Иззи — яркий тому пример. Но эта постель и женщина, лежащая передо мной, вызывают у меня желание укрыться здесь с ней, переплести руки и ноги, простыни и губы, и трахать ее лениво, медленно и глубоко, поднимая ее все выше и выше, пока не заставлю встать на колени и прикончить нас обоих жестко, быстро и грубо.

— Это будешь ты, да? — спрашивает она. Моя рука всё ещё крепко сжата вокруг её запястьев, прижимая их к подушке. Её колени расположены по обе стороны от моих ног, и если я подниму таз и освобожу член, я мог бы быть прямо там, готовым войти в неё.

— Что я, малышка? — спрашиваю я. Поднимаю голову, чтобы взглянуть на нее.

— Ты… лишишь меня девственности. — выдыхает она. — На следующей неделе.

— Это не должно быть так, — признаюсь я.

— Что? Почему нет?

Я колеблюсь.

— Предполагалось, что мы будем смешивать блюда. Чтобы у тебя были разнообразные впечатления. Чтобы позволить попробовать всё меню, наверное. Я не должен был присутствовать на первом занятии. Я вошёл туда, потому что, черт возьми, не мог этого не сделать.

Она улыбается, довольная, как будто до нее все еще не дошло, что она сбила меня с толку.

— Кроме того, на эту роль выбрали кого-то, кто будет не таким большим, как я. Алекс — парень, который делал тебе куни в первый раз. Я слишком большой. Могу причинить тебе боль.

— С кем-то, с кем я на самом деле не расслаблена, будет гораздо больнее, — указывает она с безупречной логикой.

— Я знаю. — прикусываю губу. Я так противоречив. — Но он хорош. Он действительно хорош. И раздражающе красив. Похож на того парня из фильма «Топ Ган: Мэверик».

Она улыбается.

— С другой стороны, я не против. Алекс звучит замечательно, и я уже знаю, что он хорошо работает языком. — она поднимает на меня взгляд, в ее золотисто-зеленых глазах светится озорство. — Теперь ты можешь идти. Разве у тебя сегодня нет тренировки?

Она вспомнила то первое субботнее утро, когда постучалась в мою дверь. Это делает меня счастливее, чем я готов признаться.

— Могу отменить ее, — говорю я. — Мне бы хотелось заняться спортом в этой постели с тобой.

Она опускает взгляд на напряженный бицепс единственной руки, на которую я опираюсь.

— Думаю, тебе стоит пойти. Деградация мышц — настоящая проблема в твоём возрасте, знаешь ли.

У меня нет свободной руки, поэтому я наклоняю голову и прикусываю ее сосок, но перед этим бросаю на нее свой самый непристойный взгляд.