Вопреки обычаю, учителя в это время в библиотеке не оказалось.

Де Круа грустно улыбнулась книжным полкам и внутренне попрощалась. Это место стало ее убежищем на многие годы и единственной возможностью увидеть другую реальность, отличную от привычной. Тут можно было забыться в чтении удивительных приключений, исторических романов, философских трактатов и, конечно же, вымышленных примеров подлинной любви… Захотелось снова пройтись вдоль шкафов и захватить еще пару увесистых томов, но де Круа себя одернула: на остров она и так берет почти половину содержимого дворцовой библиотеки.

Неожиданное нехорошее предчувствие повело ее в Восточную башню, где располагались покои профессора.

Долгий подъем по лестнице вывел в коридор, тускло освещенный несколькими свечами. Шторы у полуоткрытого окна надували порывы холодного сквозняка. Даже свежий ночной воздух с моря не мог перебить до тошноты знакомый запах едких микстур. В груди сжалось.

– Профессор де Фонтенак! – Селин постучала несколько раз, но ответа не последовало. – Я пришла убедиться, все ли в порядке…

Она простояла в нерешительности минут пять, когда дверь слегка приоткрылась. Скудный свет выхватил в проеме из темноты уставшее лицо худощавого седовласого мужчины. Вернее, лишь его половину.

– Вы забыли очки в библиотеке, – Селин протянула находку, которую де Фонтенак тут же нацепил на себя трясущейся рукой. – Переживаю, чтобы вы не забыли взять все необходимое, профессор. Вы же помните, что отчаливаем завтра пополудни?

– Миледи, мне очень жаль…

– Не беда, я здесь, чтобы помочь. Позвольте войти, и я все проверю.

– Я не смогу отправиться с вами… Простите меня…

Де Круа оставила попытки открыть дверь пошире и замерла от неожиданности.

– Но почему?! Вы же так хотели отправиться на Да-Гуа, разве нет?! Вы же несколько лет изучали все эти карты, доклады и статьи… Столько всего мне рассказали про остров и аборигенов… Вы очень нужны нам с Антуаном там! Ваши знания, ваша мудрость… Если вам нездоровится, то, поверьте, путешествие крайне благотворно…

– Не тратьтесь, Селин. Для меня все кончено.

От серьезного тона его слов повеяло жутью. Де Фонтенак никогда до этого момента не обращался к ней по имени…

– Позвольте мне войти, профессор. Еще есть время. Мы поговорим, и вы…

– Нет.

От столь резкого отказа она отшатнулась, но с надеждой посмотрела на собеседника еще раз и попыталась коснуться руки профессора.

Де Фонтенак приоткрыл дверь чуть шире и повернул голову. Чтобы не закричать, Селин прикрыла ладонью рот и содрогнулась в беззвучных рыданиях.

По скрытой в темноте половине лица де Фонтенака змеились черные вены, полные дурной, чумной, крови.

– Слишком поздно для меня, дорогая… Болезнь забирает слабых здоровьем. Таких, как я, стариков. И тех, у кого нет сил на борьбу…

Он надрывно закашлялся и хотел было прикрыть дверь. Но Селин оказалась проворнее.

– Профессор!..

– В тебе всегда было столько решительности, Селин. Из всех моих студентов ты стала самой яркой звездочкой. Светлой, открытой, с таким живым умом… таким живым сердцем… Селин, я же был слишком строг с тобой!.. Чего бы ни принесла тебе экспедиция, я твердо убежден: ты справишься. Ты найдешь себя. Настоящую себя. Откинь свою глупую мнительность, моя девочка! Верь, обязательно верь в себя, даже когда весь мир в тебя не верит! Но, заклинаю, любыми способами покинь это проклятое место. Я не сделал этого в свое время и…

В горячечной путанице слов сверкнуло и повисло в воздухе благословение умирающего ученого. Для самой себя де Круа неожиданно нарушила паузу и торопливо зашептала:

– О, я мечтаю сбежать с самого детства, профессор Фонтенак! Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда! И только моя матушка, вы и кузен – единственные люди в Вердене, которыми я всегда дорожила. Вы давали силы проживать этот ад и верить, что я могу претендовать на нечто большее, чем роль чьей-то игрушки! Как же стало возможным, что вдруг в одночасье я лишаюсь стольких близких мне людей?!

После нескольких минут кашля в узкий проем дрожащая рука протянула увесистую книгу, и Селин послушно взяла ее.

Голос профессора тоже перешел на шепот:

– Да-Гуа – то самое место, которое поможет тебе обрести свободу и проявить дипломатические таланты. Вот. Изучи внимательно это по дороге, – палец де Фонтенака тыкнул в обложку. – И обязательно найди викария Доминго по прибытии. Он сможет тебе поведать кое-что очень важное…

– Не оставляйте меня, профессор!..

Ее отчаяние, казалось, оглушило старика. Он долго стоял молча, мелко кивал и беззвучно двигал поджатыми губами.

– Ты сама понимаешь, что тебя здесь больше ничего не держит, моя дорогая Селин. Мне осталось всего несколько дней, от силы – пара недель, – де Фонтенак усмехнулся. – Подлинную свободу мы обретаем, лишь все потеряв. Я буду молиться за тебя. Да хранит тебя Всеведущий!

Морщинистая рука в проеме наложила охранный знак, и дверь закрылась, гремя внутренним засовом.

Сквозь рыдания Селин не оставляла попытки переубедить старика и все колотила в кованую дверь.

Но на ее голос и стук профессор больше не ответил.