Конечно, есть риск, что в кругах генералов, премьеров и гендиректоров преступного мира станет известно, что пасомый ими начотдела дошел до такой жизни, что вербует бомжей за бутылкой "Столичной" в кооперативном кафе. Риск. Ну и что? Сорвется сейчас, Леха раззвонит - спишем все на сознательную провокацию.

А зацепится - проверим.

Сто раз проверим в деле.

– Круто, - констатировал Алексей и откинулся на спинку кресла.
– У вас что, с кадрами совсем зарез?

– Ты никогда не задумывался о службе в уголовном розыске?
– вроде проигнорировав вопрос, продолжал Сергей.
– Или бомжишь по призванию?

– Задумывался... Отчего же... Нет. Роль остолопа в форме меня никогда не прельщала - армии хватило. Что до сыщика... Теперь другие времена.

А все вы, как и прежде, связаны по рукам и ногам, все если не продается и покупается, то делается по инструкциям тридцать затертого года и правилам имени Лазаря Кагановича. Нет главного, как бы это сказать свободы творчества нет.

– Вот!
– обрадованно ткнул пальцем в потолок Надеждин.
– Именно! Я хочу предложить тебе творческую работу, которой, увы, не могу заниматься сам.

– Ну, расскажи, расскажи, - иронично прищурился Алексей.

– Знаешь, раньше в Китае, еще в средние века, была в аппарате такая должность: "глаза и уши".

– В НКВД - ГПУ - КГБ это называлось сексот, - уточнил Алексей.

– Да, - не стал спорить Надеждин.
– Только сексоты занимались политическим стукачеством, а с другой стороны - в случае необходимости ничего сами сделать не могли, не могли даже принимать самостоятельных решений - у них не было необходимых полномочий. Я же предлагаю нечто принципиально новое, мне нужен тайный агент.

Но! Со всеми полномочиями, с одной стороны, а с другой - свободный художник. Никаких конкретных указаний, никаких инструкций. Сам определяет направления действия. Только цели: прежде всего - каналы доставки наркотиков, порт, все, что вокруг него. Подчинение - только мне. Закрытая связь. Больше в Управлении тебя ни знать, ни видеть никто не будет. И то, что мы вот так случайно встретились, что ни одна собака не вынюхает наш контакт - это ведь как раз такая возможность, которая и нужна. Сечешь? Я сам еще не вполне представляю - как в точности такой агент будет работать. Это, если хочешь, эксперимент.

Но мне не нужны письменные отчеты, рапорты и прочая муть. Только живая информация и нестандартные действия - если необходимо. Ну и... оплата хорошая, на проведение операций, работу с осведомителями будешь тоже получать приличные суммы.

– Да...
– почти восхищенно протянул Алексей.
– А ты рисковый парень. Это ж надо - подцепить на улице первого встречного и предложить подобное... Хорошо - а если я приму твое предложение, а сам буду работать на два фронта?

Надеждин пожал плечами - парень смотрел в корень.

– Я тебе предлагаю отнюдь не синекуру. Ты должен будешь давать информацию и действовать.

В нашем деле достоверность информации проверяется очень просто, это не шпионские игры двух разведок. Попробуешь вести двойную игру - сразу сгоришь.

– Слушай, закажи еще по сто, - тряхнул головой Алексей.
– В горле пересохло от твоих предложений.

Залпом осушил поданные смазливой официанткой дополнительные "сто" и доверительно склонился к Надеждину:

– А что, у меня, между прочим, зрительна память феноменальная.

– Ну! Это заявление свидетельствует, что ты уже малость перебрал, снисходительно отмахнулся Сергей.

– Не веришь? Давай спорнем.

– Давай. А как?

– Я все время сидел вполоборота к залу. Так?

Головой не вертел. А в зале, кроме нас, еще шестнадцать человек. Так?

Надеждин пересчитал посетителей и удивленно подытожил:

– Ровно шестнадцать.

– После нашего прихода никто не заходил.

Заметил?

– Не знаю, - честно признался Надеждин.

– Слабовато, - самодовольно хмыкнул Алексей.
– Хочешь, я опишу любого посетителя с ног до головы?

– Хорошо, - кивнул Надеждин.
– За нашей спиной сидит парочка. Валяй!

– Значится так, - наморщил лоб Алексей.
– Он: лет сорока пяти, был брюнетом... Лоб низкий, покатый. Глаза маленькие, карие... мясистый нос...

Губы сластолюбца, толстые... Двойной подбородок... Одет в серую пару, галстук той же ткани...

Пальцы короткие, жирные... На мизинце левой руки золотой перстень-печатка... Любит баб и выпивку. .. Детей штук трое плюс сахарный диабет.

Она: лет двадцати пяти. Вкус неплохой, но косметика дешевая... Глаза большие, серые... Нос прямой... Рот великоват, но не портит... На подбородке ямочка... Сумочка темно-синяя, в тон платью.