– Срубили уже вчера, – не удержался я. – Еле ноги унесли…

– А когда ты нам рассказал про тайник… Я подумал: вот найдем деньги, тогда все вопросы и решим. Я звонил им с дороги. Телефон на почте. Я сказал, что деньги будут. Тогда я им и верну. Кто мог знать, что они за нами поедут?

– Ты врешь, Шериф. Зачем ты мне врешь? – закричал я, сжимая кулаки. – Тогда в гостиницу ночью кто приезжал? Кто московских порезал? Это же они были! Они всю дорогу нас вели!

– Пит, погоди, я все объясню, – Шериф рукавом вытирал пот со лба. – Я когда увидел, что тебя взяли, я подумал… я подумал… что я один остался, кто может хоть что-то сделать.

Я ему уже не верил.

– Вот я Аслану и позвонил на мобильник, – продолжал Шериф. – И сказал, что есть возможность по-легкому на московских выйти.

– Да ты о чем вообще? – схватился я за голову. – Ты же с ума съехал! Одних бандитов на других натравить – это же надо было придумать!

– Они друг друга и так сожрать готовы, – глухо сказал Шериф. – Когда твой отец от наших к московским под крышу перешел, на стрелке такое было… Они мне рассказывали.

– Так ты с ними все время был, – простонал я. – Какой же я идиот.

– Не идиот. Просто зачем тебе про это дерьмо знать, – сказал Шериф. – Или Максу с Костиком. Зачем?

– А зачем тогда вообще всё? – спросил Костик. – Зачем автобус покупали?

– Зачем автобус покупали? – переспросил Шериф. – Нет. Автобус правильно покупали. Я не могу больше этим заниматься. У матери я один остался.

– И чего теперь будет? – снова спросил Костик.

Шериф угрюмо молчал.

Хлопнули дверцы. Аслан, в куртке из тонкой дорогой кожи, подошел к автобусу, держа руки в карманах. За ним шли еще трое темных – несколько мгновений я видел только их силуэты на фоне светящегося тумана, как в видеоклипе. Аслан помедлил, и кто-то из подручных спокойно и уверенно распахнул перед ним дверь.

– Здорово, – сказал Аслан.

Мы молчали.

– Или не рады? – спросил он.

Он вполне сносно говорил по-русски. От этого мне стало еще муторнее.

– Здравствуйте, – ответил я.

Он кивнул, глядя куда-то поверх меня.

Шериф медленно поднялся и пошел к выходу. Аслан посторонился. Потом посмотрел мне в глаза, втянул воздух носом.

– Дерьмо машина, – произнес он. – Бензин пахнет. Еще едет?

– Едет, – тихо сказал Макс.

Он опять задумчиво кивнул, не повернув головы. Что-то прошептал беззвучно, как будто пробуя слова чужого языка на вкус.

– Давай за нами, – выговорил он наконец.

И повернулся. Дверь захлопнулась. Я видел, как они вместе с Шерифом усаживаются в «бмв». Шериф что-то говорил Аслану, тот коротко отвечал – и презрительно смеялся. Машина мигнула поворотником. Макс автоматически врубил передачу.

– Спасибо, Шериф, – пробормотал он. – Спасибо, друг.

– Ты видел, этот Аслан совсем обдолбанный, – сказал мне Костик. – Глаза так и блестят.

Я промолчал.

Похоже, наши конвоиры неплохо знали этот город. «С ними кто-то из местных», – понял я. Мы прогрохотали через железнодорожный переезд и понеслись дальше – я успел заметить, что в будке смотрителя горит свет. Там уютно и спокойно, подумал я.

За переездом был вокзал. Всё более ускоряясь, мы по дуге объехали пустынную площадь и, как будто вынесенные центробежной силой, вылетели на главную хворостовскую улицу. «Бмв» сзади мигал фарами. Макс крутил баранку, закусив губу. Он то и дело кидал быстрые взгляды по сторонам. Я догадался: он ищет хоть какой-нибудь проходной двор, куда можно было бы нырнуть, а может, милицейский пост. Не нашел. А вскоре и город кончился. Миновав темные ряды гаражей и ангаров, мы выбрались на незнакомое шоссе. Вокруг тянулись захламленные пустыри.

«Вот тебе и съездили к морю», – подумал я.

Километров через пять ведущий сбросил скорость. Прямо по ходу показались какие-то титанические сооружения, оставшиеся от минувшей эпохи: это были вкопанные в землю цистерны с подведенными к ним толстыми трубами, старые, черные, замазанные мазутом, тут же – кучи слежавшегося угля. Между ними возвышались металлические мачты с погнутыми громоотводами. Рельсы подъездной ветки были наполовину завалены угольной крошкой, наполовину разобраны. Судя по всему, мы подъехали к заброшенной нефтеналивной станции, или к хранилищу, или черт его знает к чему – теперь это больше всего напоминало декорацию к американскому боевику. Все мертво, все пустынно. Почему-то работает один электрический транспортер, и в его-то шестеренки и попадают плохие парни в конце фильма. Вот только что же тут приготовлено для хороших парней?

Хранилище было обнесено забором, сваренным из толстенных железных прутьев. В нескольких местах забор был обрушен, но ворота, как бы в насмешку, были заперты, и на них висел ржавый плакат «Въезд запрещен». Машины остановились, нас вывели из автобуса.

Мои предположения оправдались. Из первой машины вылез громадный, жирный бандит, который держался здесь по-хозяйски. Он обнял Аслана за плечи, что-то сказал, потом расхохотался. Тогда Аслан оглянулся на нас, и мне показалось, что он раздосадован. Бойцы жирного тем временем лениво переговаривались с Аслановскими. «Местные одеты похуже наших, – приметил я. – Зато цепухи потолще». И верно: на их мясистых шеях висели золотые шнуры толщиной с палец. А уж на пальцах, как и положено, красовались гайки одна другой тяжелее.