Уже спустилась ночь, когда я на полном скаку влетел в ворота Волгореченска – и чуть не сбил постового инспектора, вышедшего мне навстречу со своей полосатой палкой. Я тормознул так, что машину занесло, остановился и схватился за голову. Что бы я ни делал, всё, всё получается не так!

Инспектор подскочил к машине и дернул дверцу. Я догадываюсь, что именно он ожидал увидеть. Следом за ним из пункта ДПС уже бежал вооруженный автоматом напарник.

– Простите ради бога, товарищ инспектор, – сказал я. – Вот документы. Со мной все в порядке, я не пьян. Просто у меня неприятности, я очень спешу.

– Выйдите из машины, – потребовал инспектор. Это был, кажется, старший лейтенант, рослый блондин.

– Почему стекло разбито? Что у вас вообще происходит? – вдруг спросил второй милиционер, который успел обойти автобус сбоку.

– Моих друзей избили и увезли куда-то, – ответил я просто. – Я вернулся, чтобы их найти.

Милиционеры опешили.

– Так, допустим. Вы ехали откуда? – начал разбирательство лейтенант с автоматом.

– Мы выехали из Волгореченска на юг, – начал я. – Вчетвером. Радиатор потек, мотор перегрелся. Пока искал воду, мои друзья пропали. Я думаю, что их увезли обратно в город.

– Почему ты так думаешь? – спросил первый лейтенант.

– Был инцидент с рэкетирами. Еле оторвались от них.

Милиционеры поглядели друг на друга.

– Как зовут рэкетиров, знаешь?

– Александр у них главный. Шурик. А еще есть Леха и Колян.

Лейтенанты помолчали. Потом старший обратился ко мне:

– Ну что, Петр Николаевич, закрывай машину на замок. Ты ее здесь оставишь. А сам – за нами.

Мы прошли внутрь двухэтажного милицейского домика. Там было светло, стояло несколько телефонов, мигали лампочки на допотопном пульте. Лейтенанты отвели меня в комнату отдыха с кожаным топчаном и советским телевизором. «Посиди тут», – сказали мне.

Минут через двадцать в комнату вошли трое милиционеров в камуфляже и еще один – в штатском.

– Опиши подробно, Петр, как и где все происходило. – Тот, что был в гражданском костюме, посмотрел на меня в упор. – Да поживее. Учти: протокол писать все равно некогда, поэтому говори все как есть. Иначе друзей своих, может, и не увидишь больше.

Я помедлил несколько мгновений, а затем рассказал всё, как было, не утаив даже про пачку денег (штатский не удивился). Когда я упомянул про пятна крови, штатский бросил острый взгляд на своих спутников в форме.

– Теперь надо спешить. Если мы их сегодня раком не поставим, они совсем оборзеют.

На темной волге (в сопровождении одного-единственного милицейского козлика без мигалок) мы подъехали к обычному дому-пятиэтажке. Вошли в подъезд (я шел позади всех). Позвонили в железную дверь с глазком. За ней послышалось шевеление и приглушенные разговоры. Бойцы в камуфляже напряглись. Но, к моему изумлению, тяжелая дверь со скрипом отворилась, и за ней я увидел Шурика собственной персоной.

– Пал Иваныч, мы все поняли, – быстро заговорил он, обращаясь исключительно к сотруднику в штатском. – Выдаем молодых без базара. Мы их тут поучили маленько. Но без эксцессов. Земляки, как-никак.

– Отойди, – сказал Пал Иваныч. Милиционеры в камуфляже прошли внутрь. Шурик поглядел на меня и раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но его довольно нелюбезно втолкнули в комнату и захлопнули за собой дверь. А я остался в прихожей в компании молчаливого сержанта.

– Его зовут Пал Иваныч? А он кто? – потихоньку спросил я у него.

– Его не зовут, он сам приходит, – строго поглядев на меня, сказал сержант. – А фамилия его Хасанов. Начальник ОБОПа.

Прошло минут десять. Я внимательно прислушивался к доносившимся из комнаты обрывкам разговоров. То, что я из них понял, заставило меня пересмотреть некоторые стереотипы касательно милиции. Тонкие методы профилактики правонарушений, внедренные в Волгореченске, еще не успели описать в детективах.

И тут дверь открылась. Первыми вышли двое милиционеров, а за ними – Костик, Шериф и Макс.

Они имели бледный вид, особенно Шериф. Сказать по правде, Макс с Костиком вели его под руки. Макса, впрочем, тоже украшал здоровенный фонарь под глазом, а Костик обзавелся парой свежих ссадин на руках и плече – зато от знаменитой его футболки остались одни клочья.

Мы без слов обнялись, как солдаты, выжившие в Костяном Бору.

– Ребята, – сказал Пал Иваныч, вышедший следом. – Слушайте внимательно. Сейчас вас довезут до поста. Сели в свой автобус – и ходу. Прочь из нашей области. И чтоб я никогда больше вас не видел. И ничего про вас не слышал. Вам все ясно?

– Ясно, – сказали Макс с Костиком. – Спасибо.

– Своему другу скажете спасибо. А меня вы не видели и не знаете. И… (Пал Иваныч помедлил) – успешно вам домой вернуться.

Я впервые в жизни от души пожал руку милиционеру. Пусть даже и в гражданском. Шериф, еле стоящий на ногах, сделал то же самое – и вдруг что-то тихо сказал по-башкирски. Пал Иваныч усмехнулся и ответил короткой фразой на том же языке. «Всё, поехали», – добавил он.

Милиционер на уазике довез нас до поста ДПС. Там нас встретили два лейтенанта. Увидев избитого Шерифа, они посовещались и уложили его на топчане в комнате отдыха. «Отлежится, а утром и поедете, – сказали лейтенанты. – Нам все равно утром меняться». Мы, конечно, устроились там же – прямо на полу.