– Они тебя боятся, – заметил Вальтер.

Я хмыкнула. Еще бы не боялись. Здесь у каждого рыльце в пушку. И если я засунула в тюрьму неприкасаемого Киллинджера, у остальных вообще никаких шансов на выживание.

Мне стоило бы навестить матриарха, но я по привычке пришла в свой кабинет, показавшийся мне таким чужим и чересчур роскошным. Я ем с золота, в то время как мои люди в паре кварталах от дворца голодают. И почему никого раньше это не беспокоило? И почему это беспокоило меня?

Я села в кресло, провела ладонью по ребру столешницы. Сложила разбросанные бумаги в ровные, аккуратные стопочки. И уже почти что набралась храбрости явиться к матриарху, как дверь кабинета распахнулась и ко мне вошел отец.

– Привет… – растерянно произнесла я.

Отец кивнул и замер посреди кабинета, глядя на меня так пристально, как не смотрел во времена моих самых отчаянных детских шалостей.

– Я заходил к твоей матери, – медленно проговорил отец.

– Она в гневе? – чуть улыбнулась я. – Ждет меня на аудиенцию для жестокой расправы?

– Она… – принц-консорт выдержал паузу, как будто решаясь, говорить мне или нет. Но все же решился: – Она сломлена.

– Вот как? – я удивленно вскинула брови.

Мне казалось ничто на свете не может заставить матриарха усомниться в себе, своих стремлениях и своих решениях. Но надо же, может.

– Она любила его, – спокойно произнес отец, хотя по его каменному лицу было понятно, насколько этот разговор ему малоприятен. – И как всякая влюбленная женщина была слепа. А твое показательное выступление выбило у нее почву из-под ног.

Я кивнула, принимая его слова.

– Но это значит, – продолжил отец, – не только что королева растоптана как женщина. Матриарх скомпрометирована и больше не имеет морального права править. Народ на улицах скандирует твое имя.

Он вздохнул и мягко добавил:

– Тебе пора надеть корону, малышка. Пора принять решение.

Отец ушел, оставив меня в смешанных чувствах. Стоило признать, что сейчас происходит то, к чему я готовилась всю свою жизнь – править по-настоящему. Это неожиданно пугало. Ведь раньше я постоянно встречала сопротивление окружающего мира. Структуры власти, исполнители на местах, сенаторы – все считали, будто я еще слишком молода и глупа, чтобы принимать обдуманные, взвешенные решения. И почему-то каждая ленивая сволочь считала своим долгом оспорить мои слова.

И вот теперь я в полушаге от короны. И больше не будет никаких отговорок, что кто-то там вставлял мне палки в колеса. Нет, теперь любая ошибка, любое неверное решение – моя и только моя ответственность. Любое неповиновение, любой недобросовестное исполнение – моя и только моя ответственность.

Весь мира Железа теперь будет моя и только моя ответственность.

И от осознания этого становилось страшно.

– Теодор! – позвала я секретаря.

Мужчина мгновенно нарисовался в дверном проеме. Как всегда безупречно-красивый, собранный и готовый кидаться исполнять мои поручения по первому требованию.

– Пригласи моих братьев.

Секретарь кивнул и уже дернулся исполнять поручение, когда я его спросила:

– Кто… кто сейчас стоит у дверей моего кабинета?

– Двое бойцов, – немного растерянно ответил Теодор. А затем, уловив мой слегка нахмуренный взгляд, добавил: – Его там нет, Ваше Высочество. Обеденная пересмена.

– Я буду в малом тронном зале, – сказала я, жестом отпуская секретаря.

Мне нужно было пройтись, нужно было привести мысли в порядок.

Малый тронный зал был пуст, холоден и слабо освещен тусклым светом хмурящегося осеннего неба. Гулкое эхо моих шагов вносило уныние в это помещение и вместо моего личного политического триумфа я ощущала мрачную безысходность.

– Искала? – раздался голос Даяна от потайной дверцы в нише стены.

– Угу, – ответила я со вздохом.

– Страдаешь? – усмехнулся близнец, подходя ко мне.

– Угу, – я уселась на ступени трона и оглядела огромный пустой зал. – Как я могла из всех кандидатов оказаться в финале с этими… этими…

– Этими двумя? – подсказал Даян.

– Да.

– Известное зло лучше неизвестного, – пожал плечами брат.

– А где Кирион? Хотела… хотела посоветоваться с вами обоими.

– Я давно его не видел, – чуть нахмурился Даян. – Кажется, он сказал, что нужно завершить какие-то дела. Видимо, еще завершает.

Близнец посмотрел на меня очень серьезным взглядом и сказал:

– Но даже если бы он был здесь, то сказал бы, что никто кроме тебя не может принять это решение. Твоя жизнь, Демира. Твоя ответственность.

– Теперь все моя ответственность, – раздраженно огрызнулась я.

– Не все, не взваливай на себя больше, чем можешь унести. Но брак – да.

Я чуть нервно фыркнула. Брат же сел рядом и, немного помолчав, негромко проговорил:

– Я хочу сделать Мике предложение.

– Делай, – пожала плечами в ответ.