Лучше бы меня в капусте нашли! Вот только на Севере совсем иная «капуста» ради которой люди уезжают туда и не успевают оглянуться, как жизнь проходит.

Что и говорить, Норильск – сказочный город, природа и климат которого полны экзотики. Тусклый, бесцветный зимний пейзаж сменяется летним буйством красок: пламенеют жарки и морошка, бисером рассыпается в тундре брусника и клюква. Озера полны благородной северной рыбы: чир, сиг, нельма, муксун. В Енисее плещутся осетры, а в окрестностях города можно встретить оленей и песцов. Но всю эту красоту и романтику перечеркивают полярная ночь, хиус, суровая снежная зима и газ от предприятий, которыми окружен город. Девять месяцев зимы сливаются в бесконечное полотно лет, в котором яркими вкраплениями вспыхивают воспоминания о лете.

В день моего появления на свет, в первых числах июня, на улице шел легкий летний снежок, ставший неизменным атрибутом на каждом моем дне рождения вплоть до самого совершеннолетия. Пока я не покинула это леденящее душу и тело место.

Рожденной в суровом заполярном Норильске, мне было абсолютно естественно любить море. Девять месяцев меня окружала зима, и я с нетерпением ждала летнего свидания с южными краями, куда мы отправлялись с родителями в отпуск. Если отпуск летом родителям не давали, то вступал в силу план «Б»: пионерский лагерь в Евпатории, санаторий «Заполярье» в Сочи, трудовой лагерь в Цемдолине или отдых «дикарями» со старшей сестрой в Кабардинке. Эти места с самого рождения и до совершеннолетия поочередно становились моим летним домом на Черноморском побережье. Но отпуска заканчивались. Мы покидали теплое и гостеприимное морское лоно, возвращаясь к вечной мерзлоте и полярной ночи.

Выйдя замуж, я, как декабристка, последовала за супругом в Сибирь. В моем случае это было значительно южнее, чем я пребывала до этого первые двадцать четыре года своей жизни. Практически амнистия из Заполярья. С этого момента жизнь накинула мне ещё четверть века в Сибири.

Я забрала с собой в самостоятельную семейную жизнь традицию раз в год на пару недель ездить на море. Во времена печального безденежья, неравноценной заменой южным просторам пытались быть Красноярское море и озеро Шира. Но, вдохнув однажды полной грудью соленый бриз, почувствовав необъятные просторы и глубину моря, я всегда стремилась вырваться за рамки озёр, даже больших и соленых.

Помню, как в мою жизнь ворвался зарубежный отдых и завораживающее по красоте Красное море. Ох уж этот залипательный снорклинг и возможность подглядывать за жизнью морских обитателей. Когда я первый раз погрузилась с маской, то пропала на два часа. Мой спутник разыскивал меня по всей территории отеля. Правда, сначала он обошел все бары и только потом догадался спуститься на пляж около рифов. Удивительно, что люди мерят других по себе проекциями собственных желаний. Но как бы то ни было, Красное море на десять лет стало моей волшебной гаванью мечты, куда я прилетала на пару недель, чтобы броситься в его соленые объятия и утопить груз проблем в волнах, разделив радость свободы с морскими обитателями.

Однажды я решила вспомнить, на каких морях побывала за свою жизнь и удивилась количеству морей и обширной географии.

Пять раз – на Красном море в Египте.

Три раза – на Средиземном море в Алании и Кемере.

По одному разу: на Черном море в Абхазии, на Аравийском море и в Персидском заливе в Объединённых Арабских Эмиратах, в Сиамском заливе на Ко Чанге, на Южно-Китайском море в Нячанге.

Двадцать раз – на Российском черноморском побережье, где меня согревали своим гостеприимством: Сочи, Адлер, Евпатория, Новороссийск, Геленджик, Анапа, Цемдолина, Ялта, Алупка, Алушта.

В самом конце этого длинного списка стояло Азовское море, на котором я была в младенчестве с родителями, но совершенно этого не помнила.

Моря и берега были разные, но суть одна: жаркое солнце, горячие камни или песок, ласковый соленый ветер и спасительная прохлада волн действовали на меня как магнит.

Практически полвека море ассоциировалось у меня исключительно с летом и отпуском: жарким, красочным, полным впечатлений, беззаботного веселья и экзотической еды. Но в этой картине праздного веселья мое подсознание упрямо рисовало другую картину, где не надо лететь за тысячи километров, чтобы окунуть разгоряченное тело в живительную морскую прохладу. В этих грезах, обрывках снов, набегающих, словно волны, мечтах мне было достаточно прыгнуть на велосипед, промчаться мимо золотистых пшеничных полей, помахать задорным кукурузным хохолкам, улыбнуться черноглазым подсолнухам в золотых кокошниках и незаметно оказаться на пустынном пляже, наполненном хохотом чаек.

Четверть века в Красноярске мне было холодно. От зимних метелей и трескучих морозов. От рухнувшего второго брака. От десяти лет в роли разведенки и любовницы. От постоянного страха, что я не справлюсь, брошу нелюбимую работу и нам с детьми нечего будет есть. Но любая зима рано или поздно заканчивается.

К сорока годам счастье постучалось и в мой дом: любящий и любимый муж, счастливый третий брак, стремительно взрослеющие сыновья, стабильная работа, пара автомобилей, отсутствие кредитов, две породистые кошки, создающие уют в трёхкомнатной квартире в центре города миллионника, дача в пятнадцати минутах езды от города, тайские дискусы в пятисот литровом аквариуме, осетры в бассейне на даче, ежегодный отдых на море – все это было самой лучшей и уютной зоной комфорта за всю мою жизнь.