Бабка из деревни прибыла еще до завтрака. Одетая во все черное, старуха напоминала ворону. Она долго кланялась образам в гостиной, шептала молитвы, подкатывая глаза, а потом сказала:

– Барыня, мне бы лапшички на курочке похлебать. Оно с полным животом и духов изгонять сподручнее.

– Будет тебе лапшичка, - процедила Елена Андреевна и кивнула застывшей в дверях служанке.

Архиповна с полчаса громко хлебала лапшу, утирая рот кончиком платка. Причмокивала жирными губами и явно не спешила. Но, увидев взгляд хозяйки дома, взялась за дело с большим усердием.

– Десять свечей мне надобно, ложку, чугунок, да соли мешочек, - заявила старуха, покончив с угощением. Через несколько минут ей принесли все, что нужно. Она ощупала свечи, понюхала соль, после чего прошамкала: - Выйдите все. Одна я туточки должна быть.

Ожидать результата мы остались в холле. Мы с друзьями насмешливо переглядывались, понимая, что все это бесполезная трата времени. Но Елена Андреевна явно надеялась на благополучный исход.

Из-за закрытых дверей некоторое время доносился стук ложкой по чугунку и какой-то бубнеж. Видимо, Архиповна читала молитвы или какие-то одной ей известные заклинания. Но вдруг что-то пошло не так. Сначала она завопила дурным голосом, потом раздался шум, словно кто-то разбрасывал по комнате вещи. Дверь с грохотом распахнулась, и мы даже рты раскрыли, наблюдая, как из гостиной вываливается нечто непонятное. Но через несколько секунд я поняла, что это Архиповна с чугунком на голове. Из-под него эхом звучало надрывное:

– Свят! Свят! Святый Боже-е-е-е! Святый крепки-и-й!

Старуха перла бульдозером, снося легкую мебель, и если бы не Алексей, точно бы влетела в жерло огромного камина. Схватив Архиповну за руку, парень стащил с ее головы чугунок.

– Ну уж нет, барыня! Хоть убейте, но ноги моей здесь больше не будет! – завыла старуха, натягивая кафтан. – Не поминайте лихом!

Архиповна выскочила в двери, и мне показалось, что я слышу тихий смех, льющийся откуда-то сверху. Ну, хватит. Пора взяться за это дело серьезно.

– Елена Андреевна, а где могила графа покойного? – спросила я у растерянной женщины.

– Так внутри часовни в склепе, - она удивленно взглянула на меня. – А что такое?

– Посмотреть бы. Может, разрушилось чего, вот и мается дух, - мне казалось, что это вполне адекватное объяснение. Рассказывать о своих умениях матушке графа я точно не собиралась.

Елена Андреевна после случившегося слегла с головной болью, а мы втроем, захватив масляный фонарь, отправились в часовню. Она находилась в парке, и к ней вела узкая кленовая аллея.

Небольшая часовня выглядела немного пугающе в окружении темных голых деревьев. По бокам от входа на постаментах стояли статуи ангелов. Круглое окошко над ним украшала искусная резьба. Вся часовня и даже небольшая башенка, увенчанная крестом, были увиты багровыми побегами дикого винограда.

Алексей открыл тяжелую двустворчатую дверь, и на нас пахнуло сыростью. Внутри часовня была отделана мрамором, у дальней стены находился алтарь с иконой и лампадами.

– Сюда, - позвал нас Алексей, кивая на узкую винтовую лестницу, уходящую в темноту. – Склеп внизу.

Спустившись вниз, мы увидели четыре каменных саркофага, один из которых был детским. Захоронение Павла Борисовича я нашла по высеченной на крышке надписи. И сразу бросилось в глаза, что она слегка сдвинута. Или, скорее, не до конца задвинута. Здесь кто-то был. И этот кто-то явно что-то достал из гроба графа.

– А-а-а-а… все ясно, – Алексей усмехнулся. – У нашего призрака что-то спёрли. Вот он и шалит. Уверен, что это сделал кто-то из обитателей имения.

– Как же мы найдем его? – поинтересовалась Надя.

– Поговорю с братьями нашими меньшими, - молодой человек подмигнул нам. – К вечеру проказника-графа в имении уже не будет.

Сразу после посещения склепа мы вернулись в дом, а Алексей отправился на конюшню. Ему почему-то казалось, что лошади знают в имении больше всех. Так и вышло. Молодой человек вернулся с интересной информацией. Оказывается, Сидор прятал в конюшне какой-то сверток. Алексей нашел его и принес нам.

– Что если это совершенно не то, что мы ищем? – забеспокоилась Надя. – Может, человек прятал свои личные вещи, а не ворованные. Тем более слуга так переживал, встречая нас… Сетовал на происходящее в имении.

– Тогда мы вернем сверток на место, и Сидор ничего не узнает, - ответила я, разворачивая темную плотную тряпицу. – О-о-о… Ты зря беспокоилась, Надя. Он действительно вор.

Перед нами тускло поблескивали золотые украшения с драгоценными камнями. Мое внимание сразу привлек перстень-печатка с гербом Милютиных.