Надя с Алексеем кивнули и я тоже. Ничего, по ходу разберусь.

Когда стрелки часов сошлись на двенадцати, мы, стараясь не шуметь, вышли из дома. Крепкий морозец щипал щеки. Тихо скрипел снег под ногами. А в ночном парке царила волшебная тишина.

Луна, будто серебряный фонарь, освещала белоснежные сугробы, и под ее светом они переливались холодными кристаллами.

Остановившись на небольшой полянке, мы встали в круг, взявшись за руки.

– Вызываю вьюгу! Вызываю непогоду! Заклинаю! – глухим голосом произнесла Елизавета, и я поняла, что нужно повторять за ней. После первых слов в воздухе повисло звенящее напряжение. В ветвях старых деревьев затаилась магия, пробуждаясь с каждым порывом ветра. Я посмотрела на лица друзей, и по спине пробежали мурашки. Их глаза искрились, отражая холодную лунную ночь… Елизавета сделала шаг в одну сторону, потом в другую, а мы двигались в такт с ней.

– Пусть ветер, как безжалостный воин, пронзает воздух! Пусть духи зимы услышат наш призыв!

Мое тело двигалось легко, словно я знала эти движения всю свою жизнь. Снег под нашими ногами скрипел в ритме танца, а пар от дыхания тянулся вверх.

– Пусть небо затянут свинцовые тучи! Пусть луна укроется, стыдясь своего света!

Через несколько минут бледный лик луны скрылся, погружая парк в темноту. А в воздухе закружились первые снежинки.

– У нас получилось, - устало выдохнула Елизавета. – Осталось только вернуть силы до утра. Иначе мы не сможем защитить себя.

Я тоже чувствовала себя разбитой, будто весь день занималась тяжелой работой. Ноги были ватными, руки мелко подрагивали, затылок наполнился каменной тяжестью.

Вернувшись домой, мы выпили восстанавливающий отвар, приготовленный Надей, и пошли спать. До утра оставалось каких-то четыре часа.

Но уснуть мне так и не удалось. Тревожные мысли не давали расслабиться. Даже мурлыканье Ореля не помогало. А когда я начала собираться в дорогу, кот забрался в саквояж, давая понять, что едет с нами.

– Тоже что-то чувствуешь? – я почесала его за ушком. – Ничего, мы с такой-то компанией мигом со всем разберемся.

Орель утвердительно мяукнул, устраиваясь поудобнее.

Едва забрезжил рассвет на горизонте, наш экипаж выехал на дорогу. С тяжёлого неба продолжали сыпаться мелкие снежинки, и с каждой минутой их пелена становилась все гуще. Порывы ветра тоже усиливались, качая верхушки заснеженных елей. Вызванная нами непогода набирала обороты.

Когда мы въехали в аллею, ведущую к усадьбе Распоповой, вьюга бушевала вовсю. Мне даже стало жалко Трофима, который сидел на козлах. Слуга хоть и был закутан в тяжелый тулуп, но ветер все равно обжигал лицо, сыпал колючий снег в глаза.

Дом помещицы произвел на меня гнетущее впечатление. Красивый светлый фасад с колоннами у входа и высокими окнами должен был придавать легкости всему строению, радовать глаз изяществом. Но чем дольше я смотрела на здание, тем сильней казалось, что передо мной склеп. По лицам моих спутников было понятно, что они испытывают то же самое.

– Какое неприятное место… - прошептала Надя, ёжась под теплой пелериной. – Будто кладбище.

– Значит, мы приехали куда нужно, - ответила ей Елизавета. – Нам себя прикрыть пора, чтобы ведьма не учуяла. Сидите смирно.

Женщина что-то тихо сказала, плюнула в четыре угла, и в этот самый момент с улицы послышались голоса. Трофим с кем-то разговаривал.

Алексей вышел из экипажа, помог нам спуститься на землю. И я увидела крупного мужчину, внимательно рассматривающего нас. Он был высоким, с темной бородой и черными цыганскими глазами.

– Следуйте за мной, ваша милость, - он поклонился мне, не сводя пристального взгляда. – Барыня будет рада таким гостям.

– Слугу моего тоже отогреть нужно, - сказала я, кивая на Трофима. – Околел мужик.

– Не извольте волноваться. Все сделаем, - ответил бородатый. – И о слуге, и о лошадях позаботимся.

Мы поднялись по широкой лестнице и вошли в холл, где царил полумрак. Сердце в груди трепыхнулось от первобытного страха. Но это ощущение длилось несколько секунд. Оно так же быстро развеялось, оставив после себя неприятный осадок.

Потолки, увенчанные лепниной стены с мрачноватыми миниатюрами вызывали давящее чувство. Тусклый свет, проникающий сквозь окна, рисовал зыбкие силуэты в темных углах. Как будто в них притаились призраки, готовые шептать свои тайны только тем, кто осмелится заглянуть за пределы зловещей тишины.

Под чьими-то приближающимися шагами заскрипели половицы. Наши головы повернулись в сторону закрытых дверей. Через минуту они распахнулись, и в холл вышла женщина в темно-синем платье. Ее черные волосы были уложены в аккуратную прическу и слегка припудрены.

– Для меня большая честь принимать вас в своем доме, ваша милость, - произнесла хозяйка грудным, чуть хрипловатым голосом. – Я Ольга Тимофеевна Распопова.

– Мария Дмитриевна, - представилась я, пытаясь улыбнуться как можно дружелюбнее. – Нас в пути застала вьюга… слуга сказал, что мы совсем рядом с вашей усадьбой. И я взяла на себя смелость явиться без предупреждения, ибо мы ужасно замерзли… Это моя кузина Надежда Александровна и кузен Алексей Александрович. С нами экономка.