Крики толпы гремели по всему полю, заглушая поток ругательств и угроз.

— В чем твоя проблема? — закричал Рафаэль.

— Моя проблема в тебе. — У меня нашлись для него еще несколько отборных слов, ни одно из которых не подходило для этого места, но, прежде чем я успел выплеснуть на него свои эмоции, пронзительный, продолжительный свист прорезал хаос.

— Хватит! — рефери втиснулся в гущу драки. Он пытался взять нас под контроль последние две минуты, и с него явно было достаточно.

Лицо мужчины было такого же цвета, как и моя форма, когда он сердито посмотрел на нас, его плечи дрожали от возмущения.

— Это благотворительный матч для детей, — прошипел он. — Мне все равно, кто вы или в чем ваша неприязнь. Это чертов позор. Посмотрите на них! Вы думаете, что сейчас вы подаете им хороший пример?

Я проследил за его пальцем, где в первом ряду сидела группа детей. Им было от шести до тринадцати лет, но все они были одеты в одинаковые футболки «Спорт ради Надежды» и с круглыми от шока ртами.

Стыд погасил враждебность быстрее, чем дождь над огнем.

В моей крови закипела ярость, но напоминание о присутствии детей и о том, почему я это делаю: ради детей, конечно, но также и ради памяти Тедди, достаточно меня устрашило, чтобы отстраниться от Рафаэля.

Остальные игроки опустили головы, не менее смущенные.

Матч не был регламентированным, поэтому судья не мог показать нам красную карточку, но он назначил «Зеленым» еще один пенальти, поскольку я первым совершил контакт.

Они снова забили гол. Теперь они вели со счетом четыре-два.

— Вот самодовольный ублюдок, — кипел Винсент рядом со мной. — Посмотри на него. Он думает, что они победят.

Рафаэль насмешливо отсалютовал нам двумя пальцами с другого конца поля, и его ухмылка снова вернулась на место.

— Через мой труп. — Моя рука сжалась в кулак. — Давай его уложим.

Злобная улыбка мелькнула на лице Винсента.

— Лучшая идея, которую я когда-либо слышал.

Как говорится, враг моего врага — мой друг. Следующие тридцать минут мы были едины в своей ненависти к Рафаэлю и играли так, будто снова боролись за Кубок мира, только на этот раз мы были в одной команде.

Винсент заблокировал пас Рафаэля другому «Зеленому». Он пнул мяч мне, я его взял и побежал.

Гол был предрешен. Вратарь «Зеленых» едва успел среагировать, как мяч вонзился глубоко в сетку, а стадион взорвался криками радости.

— Гоооооооол! — протянул диктор через громкоговоритель.

Я позволил себе искру триумфа.

Три-четыре. Почти готово.

— Вперед, «Красные»! — раздался над толпой знакомый голос.

Мой взгляд метнулся к источнику, и на моем лице расплылась неприкрытая улыбка, когда я увидел, как Скарлетт вскочила со своего места между Кариной и блондинкой, которая, как я предположил, была Бруклин.

Я играл перед королевскими особами, знаменитостями и главами государств, но слышать, как Скарлетт меня подбадривает, было в тысячу раз лучше, чем в любом другом матче. Это даже близко не стояло.

Она помахала рукой, ее лицо сияло.

Я почти помахал в ответ, пока не увидел, как Винсент отвечает на ее приветствие. Он, должно быть, думал, что его сестра болеет за него одного.

Верно. Пока что публичные проявления чувств не допускаются.

Я стряхнул с себя укол разочарования и снова сосредоточился на матче.

Несколько минут спустя Винсент заблокировал голевую попытку другой команды. По трибунам прокатилась слышимая волна одобрения.

Мне не хотелось этого признавать, но этот ублюдок действительно был хорош.

Вскоре мы снова сыграли вничью с «Зелёными».

Осталось пять минут. Нам не хватало еще одного гола.

Четыре минуты.

Три минуты.

Я наконец-то отобрал мяч у Рафаэля. Я пробил его с левого фланга, и...

— Гоооооооол!

Стадион содрогнулся от ликования зрителей. «Зеленые» так и не оправились, часы остановились, и мы выиграли со счетом пять-четыре.

— Да! — Винсент потряс кулаком в воздухе. — Это чертовски верно!

Сладостный трепет победы разлился по моим венам. Было невыносимо жарко, я обливался потом, и я потерял самообладание на публике, но все это не имело значения.

Мы победили. Мы собрали кучу денег, и я мог насладиться хмурым видом Рафаэля, когда он ускользнул с поля.

Это было идеальное завершение тяжелого дня.

Я снова нашел Скарлетт в толпе. Она улыбнулась мне, ее лицо было мягким от гордости и чего-то еще, что заставило мой пульс участиться.