Прохладный воздух сменил удушающую жару.

Точки постепенно исчезли, и я так быстро вдохнула свежий воздух, что это перешло в приступ кашля.

Мы остановились в вестибюле больницы. Кто-то протянул мне бутылку воды, и я с благодарностью выпила половину.

— Лучше? — спросила Карина, когда я закончила и вытерла рот тыльной стороной ладони.

Я кивнула, слишком истощенная, чтобы вымолвить связный ответ.

— Мне нужно найти Ашера. — Новая паника затопила мой временный приступ облегчения.

— Уже делается. — Бруклин отпустила мою другую руку и направилась прямо к стойке регистрации. Потребовалось некоторое убеждение, но непрерывное освещение меня в прессе наконец-то оказалось кстати, когда одна из медсестер узнала во мне девушку Ашера.

Они отказались предоставить мне информацию о его состоянии, но разрешили подняться на ВИП-этаж с моими друзьями и охраной.

Казалось, что подъем длился вечность. Никто не говорил, и я не могла перестать дрожать от арктического холода, пробиравшегося сквозь мое тело.

Я отчаянно хотела увидеть Ашера, но я также боялась этого. В каком он состоянии? Почему медсестра не сказала мне? Если бы он был в порядке, она бы мне сказала, верно?

Свет резал мне глаза. Почему лифт такой медленный? Если бы мне пришлось застрять в этой стальной клетке еще на секунду, я бы закричала.

Я снова и снова тыкала в кнопку, как будто это каким-то образом заставит его двигаться быстрее. Наш сопровождающий по безопасности открыл рот, но закрыл его, когда Бруклин бросила в его сторону уничтожающий взгляд.

Наконец, к счастью, мы прибыли на наш этаж. Двери разъехались, и я выскочила, не дожидаясь его или моих друзей.

Они могли найти меня позже. В больнице одна секунда может означать разницу между жизнью и смертью.

Ошеломленные медсестры и персонал отпрыгивали с дороги, чтобы избежать столкновения со мной, пока я бежала по коридору, лихорадочно ища комнату Ашера. К счастью, на ВИП-этаже было всего несколько палат, и я нашла ее за углом, в самом конце коридора.

Напротив двери сидела знакомая темноволосая фигура.

Он поднял голову, его глаза расширились, когда он увидел меня. Он встал прямо, когда я подошла к нему.

— Винсент. — Имя моего брата вырвалось как полувсхлип, полумольба. Я схватила его за руку, мое сердце сжалось за моей грудной клеткой. Я не хотела спрашивать, но я должна была знать. Я должна была подготовиться. — Медсестра не... он...

— Он в порядке. Много царапин, но в порядке. — Винсент осторожно ослабил мою мертвую хватку и сжал мою руку, его лицо было бледным, но голос ровным. — Они все еще проводят над ним тесты, но он жив и относительно невредим.

У меня от облегчения подогнулись колени.

Живой. Он жив. Это слово звенело у меня в ушах.

Маленькая болезненная часть меня была настолько убеждена, что приеду и обнаружу, что Ашера нет, что заверения Винсента отказывались доходить до меня. Они плавали где-то на краю моего сознания, подвешенные иррациональным страхом, что мой брат каким-то образом ошибся, и Ашер на самом деле находится в нескольких шагах от смерти.

— Они не пускали сюда всех ребят, поэтому я предложил остаться и держать всех в курсе. — Винсент провел рукой по лицу. Усталость залегла под глазами. — Я должен был позвонить тебе раньше, но я потерял телефон по дороге в больницу. Когда я приехал сюда, все было так хаотично, что я забыл об этом. Я как раз переводил дыхание, когда ты появилась.

— Ты был с ним, когда это случилось? — Моя нижняя губа задрожала. — Что именно произошло?

Был ли Винсент на пассажирском сиденье? Если да, то почему он был совершенно невредим, а Ашер был «сильно поцарапан»? Ашер не рассказал мне, чем команда занимается на своей мужской вечеринке, но алкоголь, тестостерон и автомобили часто были взрывоопасной смесью. Он был за рулем пьяным?

Мое облегчение сменилось легким беспокойством.

Винсент колебался.

— Тебе следует поговорить с ним, когда врачи закончат. — Он бросил взгляд через мое плечо, и я обернулась, чтобы увидеть Карину, Бруклин и моего сопровождающего по безопасности, которые мчались к нам.

Наш сопровождающий остановился в конце коридора, когда увидел, что я с Винсентом. Девочки подошли ко мне и поздоровались с моим братом, их голоса были приглушены.

Тем временем я смотрела на закрытую дверь в больничную палату Ашера, желая, чтобы она открылась.

Если бы я только могла его увидеть, я бы оставила свои надоедливые тревоги в покое. Винсент сказал, что он в порядке, значит, он в порядке. Его благополучие было самым важным, а не причина аварии.

Тем не менее, беспокойство сохранялось до тех пор, пока врач и медсестра наконец не вышли и не разрешили мне его увидеть.