— Эм... — Улыбка Скарлетт дрогнула, пока я подавлял гримасу. Была только одна реальная причина, по которой мы были вместе так рано в субботу утром, но никто из нас не хотел подтверждать ее моей матери, из всех возможных людей. — Да. Мы завтракали.

Почти правда, поскольку к тому времени, как мне позвонили, мы уже закончили завтракать.

— Понятно. — Моя мать набросилась на этот кусочек информации, как голодная львица на добычу. — Довольно рано для завтрака в выходные. И довольно долгая поездка из Лондона в Холчестер.

Она бросила на меня выразительный взгляд. На мне была та же рубашка и брюки, что и на вчерашнем свидании, а Скарлетт была в футболке и джинсах. Даже малыш мог бы сложить два и два.

— Мы оба жаворонки, — сказала Скарлетт бодрым голосом. — И поездка была не такой уж плохой. Дороги в это время дня не загружены.

Мы избегали смотреть друг на друга, чтобы одновременно не вспыхнуть от неловкости. Ее щеки были темно-красными, и я представил, что мои были того же оттенка.

— Полагаю, что нет. — Голос моей матери не звучал убежденно. — Теперь я надеюсь, что ты простишь меня за прямоту...

Ох, черт.

— Но как долго вы с Ашером дружите? — Моя мать умудрилась заключить слово «друзья» в кавычки, не меняя тона. — Потому что, знаешь ли, ему довольно сложно знакомиться с женщинами, которые ему действительно интересны. Он никогда никого не приводил домой.

— Технически, мы не...

Она снова меня перебила.

— Он окружен тестостероном каждый день, весь день. Я говорю ему: «Ашер, дорогой, пора познакомиться с хорошей девушкой и остепениться. Ты не будешь вечно юным, а я хочу подержать своих внучат, прежде чем умру.» Он слушает? Нет. — Она цокнула языком. — Так что можешь себе представить, как я рада, что ты здесь. Расскажи, как ты познакомилась с Ашером? У тебя есть парень? Ты хочешь детей в ближайшее время?

Скарлетт уставилась на нее, широко раскрыв глаза.

— Мама! — наконец вмешался я. — Пожалуйста. Сейчас не время и не место для этого.

Поверьте, она действительно допросила нас о моей личной жизни в приемной больницы, через несколько часов после того, как у моего отца случился сердечный приступ. Никто не разделял свои чувства лучше, чем Пиппа Донован.

— То же самое ты говорил последние пять лет, — парировала она. — Я просто поддерживаю разговор. Скарлетт ведь не против, правда, дорогая?

— Папа проснулся? — Я сменил тему, прежде чем Скарлетт пришлось ответить. — Я бы хотел его увидеть.

— Да. — Лицо моей матери посерьезнело. — Врачи сказали, что ему повезло. Это был легкий сердечный приступ, и он пришел в сознание вскоре после того, как мы приехали в больницу. Сейчас его обследуют, но ты должен его увидеть.

— Ты иди, — сказала Скарлетт, когда я взглянул на нее. — Я останусь с твоей мамой.

Если моя мама раньше не представляла ее своей будущей невесткой, то теперь она точно сделала это. Я практически видел, как в ее глазах загорались звезды, когда она представляла, как будут выглядеть ее будущие внуки.

Мне не хотелось оставлять Скарлетт с ней наедине, бог знает, какие вопросы она задаст, когда я выйду из комнаты, но было бы неловко приводить Скарлетт в больничную палату моего отца, если они никогда не встречались.

Я бросил виноватый взгляд на Скарлетт, которая ободряюще кивнула мне.

К счастью, я быстро нашел медсестру, и после некоторых препирательств меня пустили к нему.

Комната моего отца была на полпути по коридору от того места, где сидела моя мать. Когда я вошел, он закрыл глаза, но открыл их, услышав щелчок закрывшейся двери. Трубки змеились вокруг его туловища, а расположенный рядом монитор пищал в устойчивом ритме.

При звуке этих сигналов я почувствовал облегчение, разжав тиски на груди.

Он был жив.

Моя мать так и говорила, но мне нужно было увидеть это самому.

— Это было быстро, — сказал он, когда я подошел к нему. Его голос был хриплым подобием его обычного гула.

— У меня много быстрых машин.

Он фыркнул.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я. Я старался не замечать, каким маленьким он выглядел на больничной койке или как цвет его лица сочетался с белыми простынями.

— Я в порядке, — сказал он с пренебрежительным ворчанием. — Вся эта история смехотворна. Я должен быть уже быть дома, но они настаивают на том, чтобы держать меня здесь сорок восемь часов. Они сказали, что мне нужно «наблюдение», что бы это ни значило. Это ненужная чушь.

— У тебя случился сердечный приступ за завтраком, — напомнил я ему. — Я бы сказал, что мониторинг необходим.

— Да, ну, не все же могут начинать день здорово, не так ли?

Мы уставились друг на друга. Мгновение удивления прошло, прежде чем оно растворилось в смехе, и кулак в моей груди ослабел еще на дюйм.