Ашер не ответил, но его грудь участилась, словно он не мог набрать достаточно воздуха в легкие.

— Знаешь, что я почувствовала, когда впервые увидела новости? Был период, когда я была уверена, что ты мертв, и это разрывало меня на части. — Еще одна слеза скатилась по моей щеке. — Ты говоришь, что это был последний раз, но что произойдет, когда кто-то снова бросит тебе вызов или твои эмоции возьмут над тобой верх?

— Не будет. — В его ответе прозвучала нотка паники. — Гонка с Боччи действительно была последней. Я... — Он запнулся.

— Обещаешь? — закончила я с грустной улыбкой. — Если я чему-то и научилась, так это тому, что действия говорят громче слов. Я хочу верить тебе, Ашер. Я правда хочу. Потому что я... — Я люблю тебя. Слова вертелись на кончике моего языка, прежде чем я их проглотила. Они пролетели, как острые таблетки. — Я забочусь о тебе, и именно поэтому я не могу... не могу быть с тобой. — Осознание этого рвало меня жестокими когтями, заставляя спотыкаться и превращая мой голос в изломанную версию самой себя. — Я не могу стоять и смотреть, как ты самоуничтожаешься.

Я не могла заставить его измениться, да я и не хотела этого. Изменение должно было исходить от него, но, если бы я осталась, зная, что он все еще на пути саморазрушения, я бы молчаливо одобряла его действия.

Я слишком его любила, чтобы сделать это.

Ашер замер, как вкопанный. Он уставился на меня, его глаза были огненным ураганом эмоций, который обжигал каждый дюйм голой кожи.

— Ты расстаешься со мной? — Шок, боль в его голосе были такими резкими, что это почти уничтожило меня.

— Я... — Просто скажи это. Закончи то, что начала. — Я всегда буду заботиться о тебе, — повторила я. Я звучала как заезженная пластинка, но я была слишком измотана и истощена, чтобы выпрашивать новые обороты речи. — Но пока ты не проявишь такую же заботу о себе, мы не сможем быть вместе. Это не... я... это невозможно.

Слезы лились теперь быстро и сильно. Я пыталась их вытереть, но их было слишком много, и мои усилия были тщетны.

Поэтому я позволила им молча упасть, хотя их освобождение нисколько не облегчило удушающее давление в моей груди.

Ашер не двигался. Он почти не дышал. Если бы не мельчайшая дрожь его мышц, я бы приняла его за статую, застывшую в недоумении.

— Скарлетт. — Когда он наконец заговорил, его голос дрогнул на моем имени. Две половинки моего сердца раскололись на тысячу новых кусочков. — Не делай этого. Не после всего, через что мы прошли.

— Мне жаль. — Я держалась за станок для прочности, но он казался холодным и безличным... равнодушным наблюдателем моих страданий. — Я приняла решение.

— Ты сказала, что заботишься обо мне, и я забочусь о тебе. Больше, чем о ком-либо другом в этом мире. — Грубая мольба заглушила его слова. — Пожалуйста, дорогая. Я знаю, что однажды нарушил свое обещание, но я больше никогда этого не сделаю. Не тогда, когда я знаю, что это значит потерять тебя.

Было так легко сдаться. Упасть в его объятия и позволить ему унести нас прочь от этих мучительных страданий.

На первый взгляд, его рассуждения имели смысл. Почему бы нам не быть вместе? Теперь нас ничто не сдерживало, кроме нас самих.

За исключением того, что зачастую мы сами были для себя самыми большими препятствиями, и, если бы я сейчас замалчивала наши проблемы, в будущем они бы только усугубились и разрослись.

— Вот в чем проблема, — сказала я, мой голос был чуть громче шепота. — Я не могу быть единственной причиной, по которой ты больше не гоняешь. Тот факт, что ты этого не понимаешь, вот почему я... почему нам нужно пространство.

— Скарлетт. — На этот раз мое имя было не мольбой, а молитвой.

Ашер потянулся ко мне, но я инстинктивно отстранилась. Я уже шла по шаткой линии: если он коснется меня, все будет кончено.

Мои легкие спутались в грязный клубок. Я не могла быть рядом с ним. Не сейчас. Мне нужно было... ему нужно было...

Кислород стал менее насыщенным, из-за чего у меня закружилась голова.

— Пожалуйста, уйди, — взмолилась я. Его ответ, возможно, не был мольбой, но мой был.

Ашер молчал. Я едва могла видеть сквозь пелену слез, но я чувствовала его муки.

Он просочился сквозь мою защиту, словно кислота, разъедая решимость и стремление добраться до уязвимых мест, скрытых под ней.

Я заставила себя ожесточиться против обиды.

— Помнишь, какую услугу ты мне должен? Когда я согласилась посмотреть фильм ужасов в ту первую ночь, когда ночевала у тебя дома?

Дыхание Ашера было тяжелым и прерывистым в тишине студии.

— Не надо.

— Я использую ее сейчас. — Мне не хотелось портить эту ночь сегодняшним ядом, но у меня не было выбора. — Пожалуйста, уходи.