Я не могла контролировать беспорядок в своей жизни, но я могла убрать его дома. Пролитое молоко? Несколько взмахов полотенцем, и его больше нет. Грязные следы? Ничего такого, что не исправила бы хорошая швабра. Я могла бы щелкнуть пальцами, образно говоря, и вернуть все на свои места.

Эта сила давала хоть немного утешения в мире, где единственной определенностью был хаос.

— Я понял, — сказал Ашер. Он коснулся корешка одной из моих книг Лео Аньелли, той самой, которую он подобрал и вручил мне перед нашей первой тренировкой. Боже, это было словно целая вечность назад. — Вот что я чувствую по поводу вождения.

Я достаточно часто читала таблоиды, чтобы знать, что у него была склонность к уличным гонкам. Несколько громких аварий заслужили ему репутацию безрассудного человека, хотя это не помешало «Блэккаслу» заплатить за него баснословные деньги.

В последнее время я не видела новостей о каких-либо авариях или уличных гонках, в которых он принимал участие, так что, возможно, он уже не был частью этого

Я надеялась на это. До того, как мы встретились, мне было все равно. Если он хотел гонять, то он бы гонял. Он рисковал своей жизнью. Теперь же ужас сжимал мои внутренности при мысли о том, что с ним что-то может случиться.

Теоретически, его неоднозначная история с автомобилями и превышением скорости должна была оттолкнуть меня, учитывая мои проблемы с этим. Но я не могла совместить эту безрассудную, дерзкую версию его из таблоида с тем вдумчивым, заботливым мужчиной, который исследовал хроническую боль после того, как я рассказала ему о своей аварии, и который нанял того же шофера, чтобы возить меня на тренировки и обратно, потому что мне было некомфортно с незнакомыми водителями.

Я была пассажиром в машине Ашера много раз, и он всегда точно следовал правилам. Я никогда не чувствовала себя неловко или напуганной, что говорило о многом, потому что даже самые незначительные вещи выводили меня из себя.

Таблоиды не были самым надежным источником. Возможно, в гонках Ашера было больше, чем казалось на первый взгляд, или, может быть, я был наивна.

Я перебирала способы, которыми могла бы спросить его об этом, когда он взял фотографию с верхней части моей книжной полки.

— Это твоя мама?

Пятилетняя я была одета как сказочная принцесса, с тиарой и всем остальным. Моя мама стояла рядом со мной, ее лицо светилось гордостью.

— Да. Это было сделано перед моим первым балетным выступлением. — Мое лицо смягчилось при воспоминании. — Она была так горда, что повела меня есть мороженое после. Если бы ты знал мою маму, ты бы знал, какое это было большое событие. Она не любительница молочных продуктов или нездоровой пищи. Совсем.

Ашер рассмотрел фотографию более внимательно.

— Ты была очаровательна.

— Была? — поддразнила я.

Он отложил фотографию и снова повернулся ко мне.

— Мне кажется, ты перешла от очаровательного к чему-то другому.

Теплый мед наполнил мои вены.

Низкий тон его ответа разогнал наше беззаботное утро и воскресил воспоминания о том, что мы делали вчера вечером. То, что он заставил меня почувствовать, и неопределенность, которую мы высвободили.

Мы ходили на цыпочках вокруг слона в комнате все утро. Никто из нас не хотел разрушать чары, но в конце концов нам пришлось покинуть наш пузырь.

Прежде чем я успела придумать остроумный ответ или тактичный способ затронуть тему наших отношений (дружба? передружба?), зазвонил телефон Ашера.

— Прости, — сказал он, проверив номер вызывающего абонента. — Мне нужно ответить.

Напряжение спало, дав мне возможность вздохнуть свободнее.

— Не волнуйся. Я буду здесь.

Он ответил на звонок в соседней комнате, пока я теребила губу зубами.

Я никогда не разговаривала на следующее утро. Обычно я заходила, зная, чего ожидать, или выскальзывала до того, как другой человек просыпался, так что мне сказать, когда Ашер вернется?

Стоит ли мне поискать в Гугле? Даст ли интернет полезные советы или он собирается ввести меня в заблуждение, как в тот раз, когда он сказал мне, что креветки невозможно пережарить? (Спойлер: на самом деле пережарить креветки было вполне возможно).

Ашер вернулся, и все мои непродуманные темы для разговора застряли у меня в горле, когда я заметила, насколько он бледен.

— Что случилось? — спросила я.

— Это мой отец. — Он сглотнул, выражение его лица было ошеломленным. — У него случился сердечный приступ.

ГЛАВА 24

Я не протестовал, когда Скарлетт настояла на том, чтобы поехать со мной в Холчестер.

Обычно я не стал бы заставлять кого-либо ехать три часа в машине с самой худшей, самой беспокойной версией меня, особенно когда я уверен, что они делают это из вежливости, а не из искреннего желания пожертвовать своей субботой ради чьей-то семейной чрезвычайной ситуации.