Воздух стал густым и тягучим, таким сладким, что я могла ощущать его вкус на языке.

— Как твой тренер, — сказала я.

— Как мой тренер, — подтвердил он, его колено все еще касалось моего.

Осознание капало в пространство вокруг нас. Низкий гул наполнил мои уши, и его невинная детская спальня внезапно перестала казаться такой уж невинной, не тогда, когда его взгляд горел, как зажженная спичка, на моей коже, и все мое тело покалывало от его близости.

Кап.

Кап.

Кап.

Мы еще не обсудили вчерашнюю ночь. Это отошло на второй план по сравнению с его семейными обстоятельствами, но...

— Хватит сентиментальных разговоров на сегодня. — Ашер наконец отстранился, разорвав чары. Бабочки разочарованно замерли. — Иначе это будет самая удручающая первая поездка в Холчестер.

— Не так уж и плохо. — Я осторожно потерла бедро и попыталась приспособиться к новому настроению. Наш разговор колебался так быстро, что меня пронзила дрожь. — С твоим отцом все в порядке, и мне удалось посетить музей детской спальни Ашера Донована, которым руководил сам Ашер Донован. Поговорим о ВИП-обслуживании.

— Только для тебя. — Он наклонил голову к матрасу. — В качестве бонуса ты сможешь положить голову на ту же подушку, на которой я спал, когда был подростком.

Я сморщила нос.

— Надеюсь, ее с тех пор помыли. Мне не нужны твои подростковые микробы в волосах.

Тем не менее, я последовала его примеру, сняла обувь и втиснулась рядом с ним на матрас. Это было на удивление удобно.

Нам обоим нужен был отдых после поездки, поэтому мы лежали рядом на его крошечной кровати, свесив ноги с края и едва соприкасаясь руками.

— Ты никогда не рассказываешь о своем детстве, — сказала я. — Даже в интервью.

Его отец был единственной темой, которую он поднял из своей жизни до славы. Я не знала, каким был Ашер в школе или были ли у него другие увлечения, помимо футбола.

Хотя я хотела. День был полон крупиц информации, и я жаждала большего.

— Ты следишь за моими интервью, дорогая?

— Не обольщайся. — Я помолчала, а затем неохотно признала. — Возможно.

Кровать сотрясалась от его тихого смеха.

— Не о чем особо говорить. Я был тихим ребенком, хочешь верь, хочешь нет. Жизнь состояла из школы, семьи и футбола. Большую часть свободного времени я проводил, гоняя мяч в саду за домом или в парке с Тедди.

— Кто такой Тедди?

Последовавшая тишина тянулась так долго, что я подумала, что он меня не услышал. Я собиралась повторить вопрос, когда он ответил, все следы веселья исчезли.

— Он был моим лучшим другом детства. Мы росли рядом друг с другом. Он любил футбол так же, как и я, и играл в него лучше меня.

— Стоп. — Мне было невозможно поверить, что кто-то из ныне живущих игроков может быть лучше Ашера.

Извини, Винсент. Еще одно, хотя и молчаливое, предательство моего брата.

Но об этом я подумаю позже.

— Это правда, — сказал Ашер. — Он был лучше по сравнению с тем, как я играл тогда, по крайней мере. Но в то время, как я не мог дождаться подписания контракта с клубом, он отказался. Сказал, что ему неинтересно играть профессионально.

— Почему?

— Он боялся. Футбол – это нестабильная карьера, и он не хотел давления, которое с ней связано. Он ненавидел быть в центре внимания. Он беспокоился, что если потерпит неудачу, то сделает это публично и опозорится. Поэтому вместо того, чтобы жить своей мечтой, он позволил мне жить ею за него.

— Он, должно быть, гордится твоим успехом. — Гордится или сожалеет, но я решила отдать ему должное.

— Мы больше не разговариваем, — голос Ашера звучал отстраненно.

Я чувствовала, что в этой истории есть что-то еще, поэтому промолчала.

Я была права.

— Я подписал контракт с «Холчестером», когда мне было семнадцать. Я был так чертовски взволнован. Мы пошли праздновать, но я ушел пораньше, потому что на следующее утро у меня была встреча с менеджером «Холчестера». Тедди решил остаться, и я помню, как подумал «молодец». Ему нужно было немного расслабиться, понимаешь? — Смех Ашера звучал неискренне. — Мы пошли в паб в более грязной части города, так как это был единственный паб, где у нас не просили удостоверение, так как мы были несовершеннолетними. Тедди ушел, может, через час после меня. Он шел на автобусную остановку, когда на него напали.