— Это все гипотетически, — отмахиваюсь я, — не думаю, что она тоже жаждет тратить на меня деньги. Пару постов в соцсетях я как-нибудь переживу.

Пышка немного расслабляется, и я спешу перевести тему.

— Кстати, о призовых. Мне тренер дал список летних опен-турниров. Давай выберем, на какие мы с тобой поедем, — лезу в сумку и достаю распечатку.

— А Чехия есть? — интересуется Пышка.

— Чехии много, — киваю я. — Мне бы хотелось смотаться на турнир в Форни-ди-Сопра. Это середина июня. Как раз успеем сессию сдать.

— Почему он тебя интересует? — вскидывает бровь Пышка.

— Там Венеция недалеко. Можно будет заскочить, — Юлька кивает, одобряя ход моих мыслей, — начнем с него. Остальные давай выбирать.

Пододвигаюсь со списком ближе к Пыховцевой. Мы вооружаемся ручками и начинаем выстраивать планы на лето.

На индивидуальное занятие к своему тренеру прибываю с окончательно сверстанным маршрутным листом. Он бегло просматривает его и одобряет, хотя сам выбрал другие турниры. Радуюсь про себя тихой радостью. Похоже, в кои-то веки мы проведем лето с Пышкой без всевидящего надзорного ока.

Занятие проходит продуктивно. Тренер меня нахваливает, говорит, что наконец-то пришла в норму. С начала года он меня ругал. Утверждал, что стала рассеянной и невнимательной.

Саркастически ухмыляюсь про себя. Получила похвалу за разбитое сердце.

Не могу не согласиться, что за дни постларинского периода моя продуктивность сильно выросла. Я пытаюсь забить каждую минуту, чтобы не было времени вариться в своей депрессии.

Из чего делаю вывод, что любовь и успех имеют обратно-пропорциональную зависимость. Чем больше в жизни первой, тем меньше вероятность второго.

Так как с любовью я покончила, должна стать суперуспешной.

Весь день пытаюсь не думать о поступившей угрозе. Вечером не выдерживаю и нахожу ту заметку в паблике о себе и Ларине. Стараюсь не смотреть на фотографии, разрывающие сердце. Сразу прокручиваю на комментарии.

Направление удара я вычислила правильно.

Несколько аккаунтов обсуждают мое поведение. В том ключе, что я просто вешаюсь на взрослого мужчину, а он не знает, куда от меня деться. Скатываются до базарных ругательств. И, естественно, нахваливают Сазонову, взахлеб рассказывают, какая она замечательная.

Захлопываю ноутбук и злюсь на себя. Знала же, что не нужно опускаться до этой возни и все-равно полезла.

Да, вешалась. Потому что борьба в моей натуре. И добилась своего. Честно. Без поливания кого-либо грязью.

Сазонова пусть захлебнется своей слюной. Новость давно протухшая. Кто вообще будет читать под ней комментарии. Это все, на что она способна? Пфф.

Ночью мне снится муторный сон. Я в театре. Несу цветы на сцену. Весь зал показывает на меня пальцами и гогочет. Похоже, мое подсознание все-таки волнует общественное мнение.

Почему все мои ипостаси не могут подчиняться одному разуму? Как бы это облегчило жизнь.

Глава 20. Оценка ущерба

Андрей

Таина обида столь неожиданна, что я не знаю, как реагировать. Думал, что претензии будут к будущему, а не прошлому. Даже не представляю, как бы обиделась Ставцева, если бы узнала, что я вообще не планировал с ней отношения.

Жаль Котову не запретишь об этом упоминать. Как только заикнешься, обязательно все растреплет. Остается верить в фортуну и молиться ей, чтобы тема не всплыла случайно.

Естественно, на следующий день оказалось, что я закинут в черный список. Не проявляю навязчивость. Даю время остыть. Готовлю романтическое свидание.

Каждый день захожу в тот паблик, где много фотографий Таи. Чахну над ними, как царь Кощей над своим златом.

Сегодня меня ждал сюрприз. Под постом развернулась активная дискуссия. Таю смешивают с грязью. Во мне все закипает. Подавляю первое желание, закрыть сайт и ничего этого не видеть. Заставляю себя читать, готов вступить в срач. Взгляд падает на имя Ленки в комментариях, и все встает на свои места.

Для верности захожу на страницу компании, в которой трудится Сазонова. Мои предположения подтверждаются — в комментариях вижу те же аккаунты.

Беру телефон и набираю Сазонову.

— Какие люди! — ехидно отвечают на том конце, — соскучился?

— Лена, прекрати это все, — требую жестким тоном.

— Что все? — отмораживается Сазонова.

— Травлю Таи, — терпеливо поясняю.

— Как у тебя язык повернулся, звонить мне, чтобы вступиться за эту? — истерит Лена.

— Не надо ее подтягивать в наши разборки, — давлю на разум, — мы бы все равно расстались через два месяца.