— Нет, — зло закрываю тему.

Разворачивает к себе. Требовательно целует. Не отпускает, пока не отвечаю на его поцелуй.

В ресторане прошу вина. Боюсь, без него до конца расслабиться не получится.

Молчу. Размышляю, в какое же из венецианских болот я увязла. Серые волки, значит? И как часто они выходят на охоту?

Сама себя одергиваю. Какое это вообще имеет значение. Закончится турнир, закончится и наш трах. В Чехию он за мной точно не поедет. Одно дело — пересечь залив, другое — переться в Восточную Европу. Подозреваю, что для них это варварские земли.

С остервенением разделываю кусок мяса. Андреа поглядывает на меня с полуусмешкой. Подавляю стойкое желание разделать его на той же тарелке. Наконец не выдерживаю и изливаю свою желчь.

— И сколько еще дурочек ты соблазнил? — спрашиваю, нервно отпивая из бокала.

Загадочно улыбается, гуляя похотливым взглядом по моему лицу и телу.

— Не так много, — медленно проговаривает, — когда был помладше увлекался, сейчас нет нужды.

— Что-то не верится, — скептически хмыкаю, — мне кажется, в навыках соблазнения ты достиг совершенства.

— Богатство и власть, Тайа, раскрывают большинство объятий. Предпочитаю сейчас тратить энергию на бизнес. С женщинами не парюсь. Сдаюсь особо очаровательным охотницам.

Внезапно улыбка сползает с его губ. Смотрит поверх моего плеча.

К нашему столику подходит какой-то мужчина. Гонголо сдержанно здоровается с ним. Переговариваются по-итальянски. Знакомый сталкера косится на меня с некоторым пренебрежением во взгляде. По телу проходит неприятная дрожь.

Андреа представляет нас друг другу по-английски. Обмениваемся дежурными любезностями. Провожаю его взглядом.

— Он тоже из Венеции? — вежливо интересуюсь для галочки.

— Да, — резко отвечает Андреа, — ублюдок моего отца.

Вскидываю голову и еще раз изучаю севшего неподалеку мужчину. Теперь замечаю явное сходство. Фамильные черты лица бросаются в глаза.

— Подозреваю, ему нет нужды жениться на капитале? — предполагаю я. — Твой брат свободен?

Гонголо звереет и издает животный рык. Чувствую себя отомщенной. По телу разливается сытое удовлетворение. Улыбаюсь и откидываюсь на спинку стула.

Наш секс острый, как никогда прежде. Пускаю в дело когти и пускаю волку кровь. Андреа не остается в долгу — вытрахивает из меня всю душу, активно помечает засосами. Есть подозрение, что вместо шеи будет один сплошной синяк. Оргазм просто оглушительный. Приносит с собой блаженное спокойствие. Не хочу выплывать из неги.

Гонголо напротив активизируется. Объявляет, что сейчас будем разбирать мою партию. Высыпает фигуры прямо на постель и ставит рядом со мной доску.

Сам садится по-турецки. Шокировано смотрю на его раскачивающийся недалеко от доски член. Бормочу, что мне нужно одеться. Андреа пробует меня остановить. Что-то там про эстетическое наслаждение плетет.

— Я не могу с голыми сиськами сидеть за доской! — в полном ужасе кричу я. — Это же святотатство!

Гонголо ржет. Но приводит себя в приличный вид. Пересаживаемся за стол. По памяти показываю партию. Останавливает на моей ошибке и отчитывает, как школьницу. Утверждает, что я чудом не проиграла.

— У меня был план! — протестую я.

Разбираем мой вариант. Нехотя признает, что ничью я бы выгрызла в любом случае, но были шансы и на победу.

Вспоминаю Галиеву и предложение о тройничке. Опять неприятно колет. В памяти всплывают его слова, сказанные перед тем, как появился его брат. Про богатство и власть.

Меня пронзает внезапно возникшая мысль.

— У тебя и постоянная любовница есть, наверное? — задумчиво кручу в пальцах белую пешку.

— Нет, — довольно ухмыляется, — расстался накануне нашей встречи. Очень удачно получилось.

Сдергивает меня со стула и тянет к себе на колени.

— Признайся хоть сейчас, Тайа, — обводит пальцем мои губы, — ты же меня ревнуешь?

— Нет! — яростно опровергаю, — но на время нашего общения не желаю видеть рядом с тобой никаких женщин!

Заливается довольным смехом. Подхватывает меня под ягодицы и усаживает на стол. Стягивает с меня свою футболку. Небрежно смахивает на пол фигуры и шахматную доску.

С ужасом слышу, как они с глухим звуком приземляются на ковролин. Смотрю в горящие глаза Андреа и не могу поверить, что он мог такое сотворить.

Просто варвар. Ничего святого!

Глава 14. Синкретизм

Карабкаемся по ступенькам амфитеатра. Забираюсь повыше и осматриваю строение.

— Всегда поражали античные постройки, — делюсь оглушающим впечатлением, — у меня с детства ощущение, что их строили не люди, а титаны.

Андреа смеётся, притягивает меня к себе и чмокает в висок.