Затерявшись в своих же мыслях, я не сразу заметила, что дверь давно открыта настежь. На пороге меня встречала Таля и явно не ожидала меня здесь увидеть: она смотрела на меня так, будто увидела привидение и совсем не рада моему появлению. Нет, я понимаю, когда среди ночи кто-то поливает дождевой водой твой обувной коврик в тамбуре, тут вовсе не до радости, но я ведь так соскучилась, разве сестра — нет? Мы целых три месяца не общались никаким образом, и не скучать было просто невозможно. Не удержавшись, я бросилась ее обнимать, рискуя переломать сестре и ребра, и позвоночник, и еще парочку костей в придачу. Она слегка растерялась, словно не зная, куда себя деть, но быстро пришла в себя и тоже обняла меня, да так крепко, что уже мне было впору беспокоиться о переломах.

Я не совсем поняла, что происходит, когда услышала прямо возле уха сдавленный то ли всхлип, то ли смешок.

— Таль, ты чего? Я не вовремя? Надо было предупредить, я знаю, но у меня с мая новая симка, а все телефоны остались на старой. Я помешала? У тебя сейчас что-то с кем-то намечается?

— Нет, что ты, — Таля с трудом отлипла от меня и всмотрелась в мое лицо. — Никого нет, мама и Стасик на даче, отчим в командировке. С Максом, кстати, я рассталась еще в июне.

— А что такое?

Таля усмехнулась.

— А я в Италии встретила такого красавца, что рядом с ним одноклассники просто меркнут, даже такие клевые, как Макс. Ну, я приехала с отдыха и бросила его.

— А тот твой красавец? — недоумевала я. Сестра никогда не упускала возможности позвать парня домой на ночь, если мама и отчим куда-то уезжали, и сейчас была совсем на себя не похожа.

— А, так он меня бросил за день до отъезда. Это был всего лишь курортный роман, не больше.

— Таль, я запуталась и вообще ничего уже не понимаю.

— Я тоже, — прошептала сестра. В тот же момент ее лицо сморщилось, как гриб шиитаке, и она сама бросилась мне на шею, в этот раз не сдерживая слез.

Мне ничего не оставалось, кроме как неловко поглаживать Талю по спине, пока она душится рыданиями и рискует задушить и меня.

— Так что всё-таки случилось? Только не говори, что ты от кого-то из них залетела…

— Господи, нет конечно, просто… — сестра смахнула слезы тыльной стороной ладони, что ей, в общем-то, не помогло, и уселась на обувную тумбу. — Понимаешь, на днях звонил Костя, который еще и наш классный, они же вместе с Ником искали тебя всё это время, — в глазах Тали промелькнул испуг, и она затараторила: — Я правда никому не говорила про твое электронное письмо, как ты и просила, но это уже неважно, наверное. Ну, бабушка ничего и не знает, она с мая безвылазно торчит на даче без связи, — добавила сестра. — Для убедительности я помогала тебя искать, но Ник очень настойчиво просил меня не вмешиваться, я толком и не поняла, почему. А несколько дней назад позвонил Костя, ну он же лучший друг Ника, поэтому и помогал. В общем, — Таля вздохнула, — в общем, он сказал, что ты… Что тебя больше нет, — Талина еще раз всхлипнула. — Никто кроме меня еще не знает, мама же на даче вместе с бабушкой, там никакая сеть не ловит.

— Вот урод…

— Что?

— Ничего, родная, просто Костя — та еще падла, — успокоила я. — Я обязательно всё тебе расскажу, но с тебя чай и сухие шмотки.

Я рассказала самой близкой и вечной подруге всё, с самого момента моего побега: в конце концов, она имеет право знать, пусть и с таким опозданием. К концу рассказа Талина смотрела на меня глазами-блюдцами, пребывая в полнейшем шоке от услышанного.

— Пожалуй, одного чая нам будет маловато, — с этими словами Таля поднялась из-за стола и направилась к родительскому мини-бару.

— Не можешь поверить, что такому красавчику, как Костя, может понравиться такое чучело, как я? — я усмехнулась. — Готова поспорить, что, когда мы вовсю сосались на курилке, я выглядела, как малолетняя шлюха под наркотой.

— Джи, я вообще тебя не узнаю, — ответила сестра, усердно орудуя штопором. — Ты же последние пару лет крутила любыми мужиками, как тебе вздумается. А учитывая то, что Костя — не просто какой-то там учитель, а близкий друг нашего брата, то тем более нет ничего удивительного в том, что он на тебя запал. Тем более, — подруга лукаво посмотрела на меня, — я с самого начала чувствовала, что между вами двоими есть связь.

— Да, вот только он оказался мудаком, — вздохнула я.

Таля всё еще силилась открыть вино, дергая несчастный штопор так старательно, что пробка начала жалобно скрипеть, правда, не сдвинулась ни на миллиметр вверх.

— Черт, ноготь сломала, — она резко отдернула руку от бутылки.

— Давай я, — я подошла ближе. После пары нехитрых движений пробка с легкостью выскользнула из бутылки.

— А насчет своего Кости ты не парься так сильно. Он повел себя, как мудак, и я не только про сегодня. Даже непонятно, он имел в виду какие-то отношения между вами или просто решил поиграть в сторожевого пса, но не выпускать тебя из дома? — рассуждала Таля, разливая вино по бокалам.

— Да, он говорил про чувства, но хрен их поймешь, этих мужиков, — я подхватила протянутый сестрой бокал и сразу сделала большой глоток.

— А может, оно и к лучшему, что он проявил свое мудачество именно сейчас, — Таля присела прямо на столешницу, пробуя вино. — Ты представь: если бы у вас всё зашло далеко и надолго, каким бы тираном он оказался в семейной жизни.

— Вряд ли зашло бы, — я вздохнула. — Во мне мало сходства с той девушкой, которая когда-то случайно возбудила его в автобусе: наверное, это просто была запоздавшая первоапрельская шутка, — и залпом осушила свой бокал.