– Это такая большая тайна? – Ликс почему-то улыбнулась.

– Джесси Итен – главная тайна Странного Клуба, – со значением произнесла Черри. – Если вдруг он тебе что-то о себе расскажет, не забудь поделиться этим со мной в знак дружбы. Или продай секрет за полцены. Вдруг я узнаю что-то новое.

– А как сам Джесс к торговле информацией о себе относится? – заговорщически понижает голос Ликс, подыгрывая Фокс.

– Жалуется на нас Яну, а тот подключается к громкой связи и начинает рассказывать о Джесси ещё больше.

Ликс и Черри тихонько похихикали.

– В этом месте иерархия как-то странно построена, – Эванс негодующе почесала затылок. – Он же лидер, ничего страшного, что вы так с ним себя ведёте?

– Джесс не только наш лидер – он ещё любящий отец и лучший друг. Мы семья, поэтому он не может злиться на нас больше трёх секунд, да и если бы мы вели себя с ним как-то иначе, он бы расстроился. Хотя мы частенько перегибаем, он максимум рыкнет на нас разок, и всё решится само собой. Удивительный человек.

Черри смотрит на циферблат электронных часов и улыбчиво вздыхает:

— Прости, Ликс, мне сегодня уже пора.

— Ой, конечно! — воодушевлённая Ликс подрывается с сидения, — спасибо тебе, Черри!

— Тебе спасибо, — у лисьих глаз приподнимаются уголки, — Доброй ночи...

— Доброй ночи!

Сегодня Ликс так и не нашла библиотеке ответов, за которыми приходила, но обнаружила кое-что гораздо более ценное.

Она обязательно разузнает обо всём в следующий раз. Разы. Судя по всему, она правда застряла в этом месте надолго. И у нее ещё будет целая Вечность.

Ликс больше не хотела покидать Странный Клуб и его обитателей.

Сегодня ей, наверное, приснятся звёзды, родной город, Рин с Черри, атласы звёздного неба...

***

Рука Рина опирается на чуть поржавевшие перила, окружающие уставленную растениями террасу — удивительно, как Черри научилась поддерживать их хрупкую жизнь в любое время года.

Плечи укутаные в клетчатый плед, редкий лай собак где-то внизу, стакан горького кофе с ежевичным сиропом где-то на дне и мысли.

Очки на макушке — глаза совсем устали. Размытый взгляд поднимается к чернильныму полотну высоко-высоко над головой. Там его приветствует сияющий ярким светом Хеливатор в окружении звёзд.

Он любит ночное небо, а ночное небо любит его. Кажется, белые огоньки звёзд начинают трепещать от каждой встречи с Рином, а он знает каждую поимённо. Каждой дарит вечерами улыбку.

Он не раз просил Черри рассказать о звёздах больше – разложить по полочкам все их законы, поговорить о догадках и исследованиях, и однажды он услышал от неё:

– Ты – Ригель, Рин.

Девушка с восхищением взяла в горячие ладони его щёки.

— Ты особенный, такой же яркий и... И ты светишься синим, ты — цвет защиты и безопасности. И с тобой тепло!

От воспоминаний щёки зарделись, как впервые.

Черри и звёзды. Они одно целое.

– Их много, но каждая – особенная, как и люди, смотрящие в небо по ночам, – продолжала говорить Фокс в воспоминаниях. – Каждая со своим характером. Каждая со своей душой, неразрывно связанной со своим человеком, которому досталась часть её атомов во время большого взрыва. Все наши атомы уже не раз сталкивались друг с другом далеко в прошлом. Мы были знакомы тысячи и миллионы лет назад. Были близки и даже могли стать чем-то единым, если бы звёзды распорядились как-то иначе. И с тобой мы, кажется, тоже были знакомы, Рин Миура...

Были знакомы...

Если бы Черри только знала, как сильно Рин ее любил.

Время мелкими шагами идёт к утру. Терпкий сироп оседает в горле, начинает кусаться, как и холод, трогающий бледную кожу между вязаными узорами свитера.

Признаться ей пока что не хватало смелости.

– Ригель снова наблюдает за сородичами? – раздаётся улыбающийся уставший голос за спиной.

Черри, завёрнутая в такой же плед и с термосом в руках. Очки, как и у Рина, запутались в волосах на макушке, от чего под глазами ещё ярче видны синеватые тени.

– А наша хлебная крошка снова затерялась где-то в библиотеке между страниц книг по астрономии?

Рину по затылку прилетает шуточный шлепок, за которым следует тихий смех:

– Ха, сам ты хлебная крошка, всего то на пол года меня старше...

Звёзды замирают в ожидании того, что о них расскажут сегодня.

А Черри Фокс и этой ночью надеется на признание в любви.

***

Сидя на обшарпанной лавочке в заброшенном парке, Ян Ален так же смотрел в бескрайнее темное небо.