Я замираю. Внутренний голос твердит не делать того, что я собираюсь. Чувство самосохранения кричит во мне до срывания голоса, что я играю с огнем. А вообще, скажите-ка мне на милость, с какого это хрена я должна думать о том, понравится ли это Арсению или нет? Время, когда меня это беспокоило, давным-давно прошло.

Бородач смотрит так, как будто предупреждает. А для меня это лишь сигнал к действию. Выпрямляю спину так, чтобы грудь казалась еще больше, откидываю волосы назад. В памяти всплывает воспоминание того, как Арс отреагировал на то, что все его работники увидели мои фото в купальнике. Интересно, он уже знаком с определением "сердечный приступ"? В его то возрасте, корвалол с собой носить в кармашке нужно.

Уверено шагаю вперед, к самому краю сцены. Кажется, мы сегодня еще не здоровались, я-то девочка воспитанная. Знаю, что так некрасиво. Подхожу к самому краю, перевожу взгляд на бородача, растягиваю губы в улыбке. Чем сильнее вспыхивает ярость в его глазах, тем шире становится моя улыбка. Произношу одними губами: "Привет, дядя Арсений". Но судя по тому, как сильно он сжимает рукой бутылку с водой, мое приветствие мужчине не нравится. Секунда и он сжимает бутылку так, что из нее выливается вода и попадает на остальных людей вокруг. По глазах вижу, что хочет сказать. Но лишь сильнее улыбаюсь, а после разворачиваюсь спиной. Тут кое-кто недавно сказал, что у меня охирительный орех. Пускай именно туда и идет бородач. Хорошей дорожки, мудила!

Стоит мне уйти со сцены, зайти за кулисы, как мои ноги тут же начинают дрожать. Все волнение, которое я блокировала там, пока он на меня смотрел, сейчас наваливается на меня с двойной силой. Колени подкашиваются, и я только чудом не зарываюсь носом в пол.

– Это было шикарно, - стоит мне зайти в комнатку, где до этого я переодевалась, как Мишель подлетает ко мне и начинает с горящими глазами комментировать мой выход.

– Ты мне льстишь, - отмахиваюсь от подруги.

– Ты что! Ты бы видела Айрис, - подруга понижает голос и улыбается.
– Она тут чуть не сгорела от зависти. Она то в своем купальнике выглядела в сто раз хуже тебя.

Мои губы расплываются в улыбке, ну умеет же она подбодрить. Может я была как корова на льду, зато сейчас, благодаря подруге, я начинаю верить, что действительно выглядела круче любой супермодели.

– Между прочим, не одна Айрис заметила твой наряд, - Мишель начинает играть бровями и как-то странно улыбаться.

– Только не говори, что директору стало плохо и ему вызывали скорую, - я при этом улыбаюсь, но страх, что мне влетит за подобную провокацию, никуда не делся. За такое могут и наказать.

– Верещагина!
– В комнатку влетает наш куратор. Ну да, боялась я не зря. У мужика лицо красное как помидор. Глаза на выкате. Это явно не от большой симпатии к моему выступлению.

– Добрый вечер, - растягиваю губы в улыбке, но кажется мужик не настроен на дружескую беседу.

– Ты что себе позволяешь?! Ты во что конкурс превратила?!
– Хорошо, что мистер Браун стоит в нескольких метрах от меня. А то от его возмущения слюни летят во все стороны.

– Я...

– Вы что же, - в этот момент мужчина оборачивается ко всем девчонкам, и окидывает всех взглядом негодования, - решили, что таким способом места выигрышные себе выбьете?! Одеться как... как... у нас здесь бизнес-школа, а не стриптиз-клуб!

В этот момент я немного выдыхаю, потому что претензии были не только ко мне, а и ко всем девчонкам.

– Спонсоры в замешательстве от такого поступка. В нашей школе впервые такой инцидент! Так что не удивлюсь, если никого из вас не выберут. Завтра же все на ковер к директору!

Нужно говорить, как сильно я сейчас ненавижу Айрис?! Если бы не она, я бы сейчас была единственной, кто бы прилично выглядел на этом конкурсе. Но нет, я оказалась королевой среди стриптизерш!

– Черт!

– Твою мать!

– Нужно было предупреждать, что здесь конкурсы для монашек!

Стоит мистеру Брауну скрыться с горизонта, как девчонки тут же начинают возмущаться. А вот я стою с бледным лицом и пытаюсь понять, насколько все плохо. Неужели и правда никто не станет выбирать себе девушек для рекламной кампании. Господи, неужели мы все просрали?!

– Эй, ты чего?
– Мишель тихонько подает голос.

– Ты слышала куратора?
– Смотрю на подругу и вздыхаю.

– Он сам ничего не знает, прибежал, навел суеты. Решать то все равно не ему. И, между прочим, зачем тогда делать конкурс в купальниках, если там все такие впечатлительные?

Вот этот вопрос меня так же очень сильно волнует. Зачем тогда вообще этот конкурс нужен. И если есть какие-то требования, то озвучивайте их перед тем, как пускать кого-то на сцену.

Пауза и правда затягивается. По началу я еще думала, что возможно Браун утрировал. Специально нас хотел запугать. Но когда нас не вызывают на сцену для финальной проходки, то мне становится совершенно не смешно. У меня были планы на спонсоров и рекламный ролик. Я тут, между прочим, не для того, чтобы кто-то оценил мой зад. Это уже просто был выход из безвыходной ситуации.