В обмен на согласие войти в земное сообщество, Боккория добилась для себя серьёзной, почти неограниченной автономии — вплоть до того что в противовес многовековым демократическим принципам, Лимбург провозгласил себя Императором. Скрепя сердце, Земля приняла такие условия.

Шервуд основал первую и на данный момент — единственную монархию в известном космосе. Он и его потомки правили Боккорией без малого три столетия. В период наивысшего расцвета короне принадлежали земли на трёх планетах системы Ксенона. Однако, как это обычно бывает, любое самодержавие приходит в упадок. К моменту заката династии Империя распалась на несколько независимых государств.

Следует, пожалуй, заметить — не без помощи Земли.

Недовольство населения Боккории вылилось в военный переворот, в ходе которого Лимбурги были свергнуты и казнены солдатами пришедшего к власти Переходного правительства. Курс демократизации, возвращения политических прав и свобод предусматривал выбираемых посредством всеобщего голосования правителей и парламентариев, однако дань традиции оставила за руководителем государства привычный титул — Император.

Так возник один из самых экзотических в политическом отношении режимов — Боккорийская Империя, где Император не наследует свой титул, а выбирается путём всеобщего прямого голосования.

Бенедикт был третьим по счёту Императором Новой Боккории и, вероятно, понятия не имел, что во время переворота погибли не все Лимбурги. Маленькая принцесса Ясмин чудом осталась жива, была вывезена за границу, где скрывалась под чужими именами.

В свою очередь, наследница престола и представить не могла, что из-за неё разгораются нешуточные страсти и выстраиваются амбициозные планы.

Идея реставрации Лимбургов возникла не на пустом месте. За прошедшие с момента переворота два десятилетия народ Боккории стал намного консервативнее. Уставшие от бесконечных войн и непонятных социальных экспериментов люди всё чаще вспоминают старый режим добрым словом.

Именно в один из таких периодов общественного старческого маразма, лет шесть назад, Глэдд в шутку сказал, что сейчас было бы в пору восстанавливать историческую справедливость и возвращать Лимбургов в Императорский дворец. В голове ван Райкаарда всплыла полузабытая легенда о спасшейся от пьяных солдат принцессе.

Глэдд ушам не поверил, когда ван Райкаард всерьёз попросил навести справки о девочке. Однако шеф настаивал, и работа над проектом началась.

Ван Райкаард следил за общественным мнением и знал, что во времена обострения недовольства за восстановление старого режима высказывается до тридцати процентов населения Боккории, а это означает, что шансы Ясмин достаточно велики.

— …и в конце концов, пошлю его к чёртовой матери.

— Что-что? — встрепенулся ван Райкаард. Поймал себя на том, что в последние несколько минут совершенно не слушает Бенедикта, который по своему обыкновению пустился в пространные разглагольствования.

— Я к тому, что пусть Куницын возвращается на Землю и там суёт нос не в свои дела, — пояснил Император. Отсутствующее выражение на лице собеседника, казалось, нисколько не смущает.

— В общем-то, вы правы, Ваше Величество, — невпопад ответил ван Райкаард.

— Кстати, Руперт, напомни: какие задачи на Полярии будут выполнять твои ребята?

— Ммм… — замялся ван Райкаард, его охватили неприятные подозрения. — Есть несколько стратегически важных объектов, захват которых мы не можем доверить солдатам Аветяна, — выдал заранее заготовленную формулировку. — А что такое? К чему вопрос?

— Да нет, ни к чему… — Бенедикт загадочно улыбнулся и продолжил прогулку по мокрому после дождя парку.

Цепочку из шести звёзд, аккуратно расположенных в утреннем небе почти на одинаковом друг от друга расстоянии, наблюдали ещё астрономы Средневековья, однако первооткрывателем Неонового созвездия считается Франсуа Мандельштам, живший намного позже, в эпоху начала Космической колонизации. Исследовав вращающиеся вокруг звёзд планеты, Мандельштам пришёл к выводу, что как минимум семь из них пригодны для обитания человека. В своих трудах учёный доказывал необходимость направить корабли в первую очередь именно к ним, но, к сожалению, так и не дождался — колонисты появились тут уже после его смерти.

От Мандельштама созвездию и звёздам достались лишь названия.

Считается, что их свет напоминал учёному отблески рекламных вывесок, и он дал им звучные имена по названиям газов — наполнителей этих вывесок: Гелий, Неон, Аргон, Криптон, Ксенон и Радон.

Более правдоподобной, впрочем, выглядит не менее широко распространённая версия, согласно которой на выбор Мандельштама повлияли убеждения. Учёный был ярым приверженцем химизма — междисциплинарного философского учения, пользовавшегося определённой популярностью. Сторонники химизма пытались объяснить природные процессы исключительно с позиций химии. В свете этого, вполне логичным кажется название звёзд в честь химических элементов восьмой — самой совершенной в представлении химистов — группы периодической таблицы Менделеева.