Наверняка ведь, было не совсем так, а скорее всего — совсем не так. Если уж нечто подобное и имело место в действительности, то Уньёктти, который серых плащей до ужаса боится — и Хабартш в этом не сомневается — так вот, этот самый Уньёктти сидел и слушал, что ему говорят эти самые блюстители безопасности. Сидел и слушал, и боялся им что-либо возразить.

— Они решили всё это засекретить! — наконец выпалил Уньёктти, а Хабартш недоумевает: кто б сомневался? — Дадут какую-нибудь официальную версию… — продолжает Уньёктти, хотя дело более чем очевидно.

— Ну да, конечно, — кивнул Хабартш, не желая выслушивать прописные истины.

— Ага, скажут, что это были слухи… — воображает Уньёктти, несмотря на то, что в этом нет необходимости.

— Да-да, понятно, — пытаясь прервать поток чепухи, сказал Хабартш, и на этом можно было бы закончить.

— Ну, или скажут, что… — не уловив здравого посыла, продолжает Уньёктти. — Мол, слухи ходили… и прочее…

— Да, да, я понял, — уже с некоторым нажимом кивнул Хабартш.

Ясно ж, как воды Элщимающа в солнечную погоду. Конечно, скрыть, а как же иначе? Непросто это будет — ведь очевидцев было порядочное количество, однако наша безопасность и не на такое способна, — усмехаясь, думает Хабартш. И не такое утаивали, и ничего удивительного в этом нет.

— Скроют, а потом… — неуверенно и по выражению лица — не до конца понимая, о чём вообще речь, говорит Уньёктти. — А потом… — заело его, хотя сам представить себе не может возможные последствия. — А потом… Послушайте, Хабартш, — неожиданно, сам себя перебивая, говорит главный книжник, — а вам не показалась странной внешность… этих… — хотя жест неопределёнен, Хабартш, разумеется, понимает, на кого тот намекает.

— Хм… — задумался звездочёт из Карамюсты. — А что в них такого? — Хабартшу постановка вопроса кажется нелепой: явились пришельцы из другого мира, почему бы им не выглядеть по-иному?

— Ну… — взор Уньёктти привычно блуждает по сторонам. — Хилые такие… И бледные… — главный книжник наблюдариума вдруг замолчал, и Хабартшу показалось, что его собеседник просто устал юлить.

Уньёктти поднял взгляд и в упор посмотрел на Хабартша. В его глазах Хабартш видит крайнюю озабоченность. Его тревожит что-то, связанное с визитом пришельцев. Что там с ними не в порядке, понять невозможно, но проницательный звездочёт из Карамюсты улавливает страх.

Уньёктти боится, — безошибочно определяет Хабартш. Боится или его запугали. Серые плащи, должно быть. Или же это вполне естественный и оправданный страх перед неизвестным. Новое неопределённо, то, с чем сталкиваешься впервые, не может не пугать. Но настолько… — думает Хабартш, отмечая про себя, как мечется взгляд коллеги, а руки подрагивают — чуть заметно, правда, но всё-таки.

— А собственно — что в этом такого? — произносит Хабартш, стараясь звучать как можно спокойнее. — Другая раса… Развивались в других условиях, вероятно, весьма отличных от Таугана…

— Да… — в ответ протянул Уньёктти, взгляд его вновь отправился в путешествие по жилищу Хабартша, а вид при этом сделался такой, словно бы сожалеет, что предыдущие разъяснения его никоим образом не устроили. — Но всё же… — заново пытается он, неизвестно чего желая. — Бледная кожа… Вы же видели… И осанка…

А Хабартша осеняет яркая и вполне правомерная догадка: про лампирид это он! Ведь точно на них намекает! Вспомнил старую историю и опять пытается её пропихнуть!

— И что там? — холодно осведомился Хабартш. — С осанкой.

— Такая… — Уньёктти чуть горбится, будто бы пытаясь изобразить визитёров. — Не сказать, чтобы неправильная… — говорит он, однако закончить не в силах: пристальный взгляд собеседника убивает развитие идеи.

Ну да, — подумал Хабартш. Бледность их внешности можно назвать благородной, а уничижительную хилость превратить в изысканную утончённость. Всё зависит от точки зрения, от того, подо что хочешь подогнать результат. Итог зависит от запроса — кажется, так это называется.

— А вы заметили, кстати, — оживился Уньёктти, видимо, решив сменить тему разговора, — что они все на одно лицо? Внешне практически идентичны друг другу… — выходит у Уньёктти коряво и надуманно: во-первых, лиц было всего два, а во-вторых...

— Это вам так показалось, — невозмутимо возразил Хабартш. — Они слишком отличаются от нас, слишком не похожи на нас, поэтому мы и пытаемся найти сходство между ними. Есть с кем сравнивать, понимаете?

— Правда?.. — замялся тот. — Вы так думаете?.. — рассеянно проговорил Уньёктти, а сам размышляет о чём-то другом. — И глаза… — зачем-то, не совсем к месту упоминает Уньёктти, а Хабартшу действительно вспоминаются их удивительные глаза.

Чуть вытянутые к вискам — вверх и в стороны. Матовые и темноватые глаза пришельцев — какие тайны в них скрываются?

В родном их мире условия, вероятно, существенно отличаются от наших, — думает Хабартш, почти не замечая, что там плетёт собеседник. Вес их тела в родном для них мире должен быть легче, чем на Таугане, — делает он вывод, хотя внятно объяснить такое явление даже самому себе не может. Подобное свойство не понятно и удивительно, — на уровне интуиции догадывается Хабартш: книжной базы для предположения нет. Тауганская наука не оперирует подобными понятиями, и потребности в них до сего момента не было. Но Хабартшу кажется, что разгадка необычных физических особенностей пришельцев должна крыться именно в этом.