— Так я не понял, — прихлёбывая из чашки, спрашивает Омжлусо, — ты собираешься им рассказать о своих изысканиях? — невозмутимо говорит он, и Хабартш отмечает про себя, что коллега сегодня необычайно разговорчив и любопытен. — Я про послание со звёзд и про изделия из аурума, — пояснил Омжлусо, раздумав засыпать прямо тут.

— Хороший вопрос, — похвалил Хабартш, и рассуждать на эту тему ему особенно приятно — ведь столько сил было отдано проблеме, столько времени они занимались вопросом, что сейчас самый момент пожинать результаты. — Не знаю, — Хабартш многозначительно пожимает плечами. — Ещё не решил. Затруднение в том, что я не совсем уверен, поймут ли они, что мы хотим им сказать. Видишь ли, взаимопонимание до конца ещё не налажено. Не оттолкнёт ли их это? Ведь мало ли что им может прийти в голову! Не нашли общего языка, — поведал Хабартш, а Омжлусо охотно кивает в ответ. — Не говоря уже о том, что нам так и не известен способ, которым загадочный Полумесяц был доставлен на нашу планету.

Омжлусо вновь кивает, краем глаза замечая лежащее на столе изделие, которое сам же сегодня утром и отправил Хабартшу. Полумесяц хоть и поддельный, но кажется, довольно толково выполнен. Насколько известно Омжлусо, именно такие Хабартшу больше всего и требовались.

С этим изделием вышла занятная история: рано утром к Омжлусо явился инспектор следовательской службы и совершенно неожиданно, в порыве неясных своей природой побуждений, подарил ему дорогостоящий экспонат. Памятуя о чисто книжном интересе, который Хабартш проявляет к полумесяцам, Омжлусо тут же выслал изделие в Лёжюерр.

Разумеется, если бы знал, что вечером придётся самолично ехать, то не стал бы доверять почтовым сообщениям, а погрузил бы изделие в багаж. Но утром Омжлусо никоим образом не догадывался, что ближе к вечеру к нему заявятся ещё и некие субъекты в серых плащах.

С серыми плащами ситуация получилась не менее увлекательная. Даже не поинтересовавшись мнением Омжлусо и абсолютно никак не реагируя на его попытки сопротивляться, сотрудники безопасности (впрочем, самому Омжлусо на тот момент лично не знакомые), сграбастали незадачливого книжника и погрузили в повозку.

После нескольких часов не очень приятной тряски, Омжлусо Дюрт был доставлен в Лёжюерр и препровождён в апартаменты Хабартша. История вышла неоднозначная, однако Омжлусо решил не рассказывать старшему коллеге о насильственности действий серых плащей, справедливо заключив, что Хабартшу немножко не до этого, и был, конечно же, прав.

Косой и многозначительный взгляд Омжлусо не ускользнул от внимания Хабартша. Он тоже обернулся к столу, приметил лежащий там полумесяц и, вспомнив о радостном событии, с глубокой благодарностью в голосе произнёс:

— Спасибо, кстати, за изделие! — Хабартш даже зажмурился от удовольствия. — Весьма тронут твоими заботами.

Кажется, ты начинаешь исправляться, — хотел было добавить Хабартш, намекая на чувство ответственности — качество, которое в последнее время неожиданно обнаружилось у Омжлусо. Однако подобная оценка могла показаться насмешкой, поэтому Хабартш воздержался от своего замечания, а вместо этого сказал:

— Также я попросил наших коллег в серых плащах поблагодарить при случае того инспектора… — Хабартш замялся, по своему обыкновению не в силах вспомнить имени. — Того самого… который…

— Я понял, — хмыкнул Омжлусо, а сам нехорошо подумал о серых плащах, которые столь бесцеремонно переместили его из уютной Карамюсты в кишащий событиями Лёжюерр.

Даже если бы Омжлусо поведал коллеге о своих приключениях, Хабартш, вероятно, и не заподозрил бы, что имеет непосредственную к ним причастность. Ведь эвакуация Омжлусо (именно так на сленге сотрудников безопасности называется произведённое над книжником мероприятие) — прямое следствие его, Хабартша, поведения.

Решение о выезде Омжлусо было принято серыми служащими сразу после того как Хабартш отправил коллеге послание с просьбой выйти на связь с объектом. Поступок этот привлёк к Омжлусо повышенное внимание и спровоцировал ожесточённые подозрения. Логичным результатом этого и стала эвакуация Омжлусо из Карамюсты.

— Эх, Омжлусо… — задушевно говорит Хабартш. — Омжлусо… — повторяет он, не решаясь назвать его другом. — Какие дела нам предстоят!..

— Какие? — не преминул уточнить тот, и выглядит он при этом хмуро и совсем без энтузиазма.

— Большие! — не находит ничего лучше Хабартш. — Ты даже представить себе не можешь — какие!

— Понятно, — кивнул Омжлусо, уныло допивая уже холодные травы.

Вида не показывает, но на самом деле, он безмерно счастлив, что начальник не ставит ему упрёком его безалаберные действия в ситуации с Полумесяцем Гомбы. Как он возился с его дочерью — совершенно ненужные на тот момент хлопоты. Сюда же недоработки и откровенное попустительство со стороны Омжлусо, когда он передавал коллекционеру ценный экспонат — ведь мог же сопроводить беззащитную девушку в ту злосчастную ночь. Мог бы, но не стал.

Но об этом Хабартшу ничего не известно. При составлении своих корявых отчётов Омжлусо старательно избегал этой темы, считая её сугубо личной. Незачем ему такое знать, — думал легкомысленный звездочёт, изворотливо списывая перипетии известных событий на неблагоприятные и воображаемые внешние обстоятельства. И выглядело это, кажется, вполне убедительно.

Вероятно, Хабартш никогда не узнает об истинных причинах.

Разве что ему расскажет кто-то из непосредственных участников событий — например, Шоиноце…