Румянцев привёл меня в свой кабинет, я передал ему текст доклада по мерам стимулирования сельского хозяйства и он начал его сразу изучать. После того, как я начал печатать свои тексты, делать это он стал гораздо быстрее, явно обладает товарищ майор навыком скорочтения.

Просмотрев до конца доклад, он кивнул и сказал, что о времени лекции сообщит позднее.

— Сперва текст согласую. Что впереди паровоза бежать? Правильно? — посмотрел он на меня с важным видом. Можно подумать, что есть вероятность, что мой текст не согласуют.

Москва. Старая площадь.

Весь день у Захарова всё валилось из рук. Только бы Стельмухов нашёл какой-то выход из создавшегося положения. Всё только стало налаживаться, впереди маячило строительство музея и обеспеченная старость. Ещё бы на нынешней должности немного поработать, хоть лет пять… Да и потом еще рано на пенсию, но можно и пойти на повышение.

Его должность обеспечивала успех всей их команде. А если его сместят, сможет ли он и впредь обеспечивать подконтрольность их предприятий? Не разбегутся ли директора кто куда с готовым отлаженным промыслом? И нужен ли он будет своей команде в таком случае? Большой вопрос…

Конечно, совсем без работы его не оставят. Но велика вероятность, что пошлют куда-нибудь далеко. Может, даже, с формальным повышением, куда-нибудь в Киев. Или в Алма-Ату. После чего он точно от дел группировки будет вынужден отойти. А там все заново затевать, с нуля…

Нет, надо начинать действовать более решительно! Сегодня после собрания еще раз переговорить с Мещеряковым. Задействовать все резервы, поднять всех должников. Начать, в конце концов, раздавать деньги в конвертах тем, кто готов принимать такие подношения, дарить дорогие охотничьи ружья тем, кто боится брать деньгами, драгоценные украшения женам тех, кто сам ничего никогда не берет. Но у жены же не посмеет отобрать, чтобы вернуть…

А то Стельмухов, что-то, такое впечатление, что не будет сильно горевать, если его куда-нибудь отправят. Ему что — в организации теперь полно молодой крови. Может, специально волокитит, не хочет сильно вкладываться, безо всяких проблем готов каждый месяц принимать деньги свою долю и от того же Бортко. Ему какая разница?

А еще, если дело совсем плохо, то он может уже и договорился с тем же Крестниковым за его спиной. Вот почему он не рекомендует ему отправить людей Мещерякова за собой походить, чтобы от слежки, что мог Крестников подослать, подстраховаться? Пожалуй, чтобы исключить такую возможность, нужно сказать Мещерякову, чтобы он и за Стельмуховым последил… Наших он никого не знает, что под Мещеряковым ходят, никогда не догадается, кто именно за ним следит, если и заметит вдруг… Нужно точно знать, с кем он встречается вечерами по ресторанам да дачам…

Освободившись, решил съездить на ЗИЛ. Так как о месте работы Серёги Белого помнил только то, что он работал где-то на конвейере, попросил Варданяна помочь мне его найти. Он сделал пару звонков и минут через двадцать Серёга сам уже прибежал в комитет комсомола. Он так обрадовался, увидев меня. А когда узнал, что будем готовиться к празднику вместе, то вообще расплылся в блаженной улыбке и пообещал переселиться до двадцать второго апреля к Малине, чтобы быть ко мне поближе. И смех, и грех…

Варданян выслушал Белого по поводу участников монтажа, кто изъявил желание участвовать, с каким видом творчества.

Когда я услышал про фокусника, то несколько скептически высказался, что трудно его будет вписать в идейную линию.

— Ты что! Нельзя людям отказывать, тем более если они сами изъявили желание! — строго заявил Варданян и я понял, что без фокусника уже никуда… Хотя в моем представлении Ленин и фокусник вот никак не соотносились… Ну, раз местное начальство считает это уместным…

Выслушав Белого, помощник секретаря комсомольской организации предложил нам немедленно приступить к работе и пообещал отпросить Белого у начальства.

— Важное дело делаем, — проговорил он, берясь за трубку телефона, а мы с Серёгой, получив все ценные указания, вышли из его кабинета.

— Ну, как жизнь? Рассказывай, — спросил я его.

— Ничего, работаю, учусь, — улыбнулся он и схватил меня за плечи. — Я так рад! Мне как сказали, что надо монтаж подготовить, так я, признаться, испугался. Одно дело по готовому сценарию выступать, который кто-то уже написал, утвердил… А другое, самому что-то придумать. Да я, может, и придумал бы, — тараторил он без умолку, — но где гарантия, что это начальству понравится с идейной точки зрения? Ну, ты понимаешь, да? Так здорово, что ты в деле! Мы такой сценарий вдвоём придумаем! Мы такой монтаж им покажем!

— Серёг! — помахал я ладонью перед его лицом, пытаясь остановить этот словесный поток. — Подожди, тормозни… Объясни мне хоть поначалу, что такое монтаж?

Он вообще перестал говорить, словно онемел, и с недоверием уставился на меня.

— Серёг? Ты здесь? — пощёлкал я пальцами перед его лицом.

— А, да, — заморгал он. — Ты не знаешь, что такое монтаж?

— Понятия не имею, — откровенно признался я.

— Ну, как тебе объяснить?..

— Хоть как-нибудь, — рассмеялся я.