Баклашов сразу стал докладывать, что своё управление известил о плачевном состоянии оборудования на заводе.

— А список необходимого уже подготовили? — поинтересовался я.

Не успел он ничего ответить, как в кабинет влетел главный инженер Пигорев.

— Я здесь, товарищи, — бросил он на стол папку и протянул мне руку, здороваясь.

— Сейчас ещё Томский подойдёт, — сообщил директор. — Это мой зам.

Томский оказался темноволосым невысоким мужчиной лет сорока пяти. Всё поглядывал на меня настороженно.

— Мы хотели с вами посоветоваться насчёт оборудования, — взял слово Пигорев. — А обязательно надо отечественное оборудование заказывать? Мы начали этот вопрос изучать, тут такое импортное оборудование уже есть, просто конфетка!

— Дмитрий Иванович, для импортного оборудования валюта нужна, — ответил я. — Хотя… Чьё производство?

Если из соцстраны, то ещё может прокатить.

— ГДР, — вопросительно уставился он на меня.

— ГДР, — задумчиво повторил я. — Тут как бы надо умудриться баланс соблюсти между нашими потребностями и нашими возможностями… Давайте, знаете, как поступим? Сделайте в двух вариантах — и с отечественным оборудованием, и с импортным. Потом дадите мне, я посоветуюсь наверху, какой из списков подавать надо будет.

— Я понял, — воодушевлённо ответил Пигорев.

Как же ему загорелось с новым оборудованием поработать. А то, все твердил — зачем? Кто нам даст? А каталоги посмотрел, сравнил, как можно работать и как они работают, и все вопросы сразу сами отпали.

— А насчёт помещения под дополнительное производство и магазин уже что-то думали? — спросил я.

— Придётся строить с нуля, — подал голос зам Баклашова. — Небольшой участок мы ещё где-то разместили бы. Но вы же планируете выпуск нескольких видов изделий… И опять же, магазин надо строить, у нас ничего подходящего нет.

— Тогда начинайте проектные работы, — решил я. — Пока оборудование пробьём, пока получим, желательно, чтобы помещения уже были. Будут проблемы с проектированием и согласованиями, обращайтесь, поможем. Надо всё сделать быстро.

Все записали себе вводные, в том числе и я себе в ежедневник, и наше совещание на этом завершилось.

Москва. Лубянка.

Председатель КГБ Андропов был прекрасно осведомлён, что в настоящее время идёт дискуссия о его включении в состав Политбюро. Членом Политбюро, стать, конечно, очень хотелось. В «Ореховой» комнате, в которую не пускали никого, кроме членов Политбюро, перед началом заседания очень многие вопросы обсуждались, к которым ему хотелось быть причастным. По многим из них там же и решение, фактически, принималось, а не на самом заседании. Быть там — принадлежать к числу тех, кто управляет Советским Союзом, со всеми возможными перспективами однажды претендовать и на пост генсека, и влиять в будущем на состав Политбюро. А не выглядеть, как сейчас, дураком на заседании Политбюро, предлагая какое-то решение того или иного вопроса, который, на самом деле, уже кулуарно решен совсем другим образом… Докладываешь, и уже по взглядам иной раз понимаешь, что впустую тратишь свое время.

В этот четверг очередное заседание, на котором он будет докладывать о планах американцев разместить уже в этом году на севере Италии ядерное оружие. И в свете рассмотрения его кандидатуры эта новость пришлась очень кстати.

Выступлю с докладом по Авиано, подчеркну тем самым значимость Комитета, которым руковожу, профессионализм моих разведчиков, сумевших добыть такую важную и очень секретную информацию прямо из Вашингтона, — думал он. — Глядишь, это станет решающим аргументом для включения меня в состав Политбюро. Если всё получится, надо будет как следует наградить ребят, причастных к этой операции. Заслужили, как говорится, хороша ложка к обеду.

Стоило мне вернуться домой, как Ирина Леонидовна сообщила мне, что звонил Шанцев и Витя Макаров.

— Ещё Ваня что-то хотел, — сказала она. — Просил сообщить ему, как ты вернешься.

— Хорошо, Ирина Леонидовна, — ответил я, — сейчас зайду к нему, только разговор со Святославлем закажу.

Иван сообщил мне, что договорился с коллегой, тот готов мне помочь, только его не будет завтра в Москве, отправили в командировку одним днём в Подмосковье. Он дал мне его номер телефона.

— Дальше договаривайтесь сами, — умыл он руки.

Только сел ужинать, раздался длинный звонок межгорода, меня соединили с Шанцевым.

— Павел! Всё получилось, — радостным голосом сообщил он. — Звонили сегодня из Министерства мясомолочной промышленности, к лету у нас проведут реконструкцию очистных сооружений на мясоконсервном заводе.

— Прекрасно, Александр Викторович. Очень рад. Но в этот раз мне пришлось использовать те связи, которые вообще-то не стоило бы использовать. Я и так этому человеку по гроб жизни обязан…

— Я понял, Павел, больше не буду злоупотреблять, — услышал я сильно изменившийся голос Шанцева. Он поблагодарил меня ещё раз от всего Святославля и мы попрощались.

Надеюсь, он не обиделся. Но он тоже должен понимать, что ничего в этой жизни не происходит просто так.

Набрал Вите Макарову. Он сообщил, что поговорил с отцом насчёт моей просьбы.

— Мы на выходные едем на базу отдыха, помнишь, туда, где Галия на тарелочки охотилась? Отец пригласил туда несколько друзей, в том числе и одного коллегу, который тебе может помочь. Тот недавно из командировки с Кубы вернулся. Приезжайте с Галиёй и детьми. Маша будет очень рада.