Мануэль провел их в маленький кабинет. Не успели они начать разговор, как зашла Ана.

— Хотите выпить чего-нибудь?

— Не беспокойтесь, — ответила Элена. — Мы только побеседуем немного с вашим мужем.

Ана кивнула, но уходить не спешила. Еще несколько секунд она поправляла жалюзи, чтобы вечерний свет не бил в глаза. Ей явно хотелось принять участие в разговоре, но все ждали, пока она выйдет. Когда за женой закрылась дверь, Мануэль прервал напряженное молчание:

— И чем же я могу вам помочь?

— Не будем ходить вокруг да около, — решительно произнес Сарате. — По нашим сведениям, вы мертвы.

Мануэль приподнял бровь:

— Полагаю, речь идет о человеке, которого сбила машина в Сепульведе?

— В газете написано, что это были вы.

— Ну ясно же, что это ошибка. Я бы посмеялся, не будь она трагической: там погиб мой брат Антонио.

— Но как они могли перепутать? — спросила Элена.

Мануэль совершенно спокойно объяснил, в чем дело: он зарегистрировался как участник ярмарки, но накануне у него случился приступ аппендицита, и его увезли в больницу.

— Тогда мы решили, что поедет брат, он иногда помогал мне с производством кормов. Но мы уже не успевали изменить бронь в гостинице, бейдж участника ярмарки и тому подобное. Так что, поскольку мы с ним очень похожи, он взял мое удостоверение личности, мои банковские карточки и даже визитки. Когда он попал под машину, при нем нашли полный комплект моих документов и сочли погибшим меня. Но я, как видите, жив.

— А фотография в газете ваша или брата?

— Моя, ее взяли с бейджа.

— Вы настолько похожи, что газетчики не заметили разницы?

— Нас вечно путали. Мы хоть и не близнецы, но были очень близки по возрасту и похожи внешне.

Элена положила на стол снимок, сделанный двадцать один год назад.

— А этот человек на фотографии — вы или ваш брат?

Мануэль взял газетную вырезку и стал с интересом ее разглядывать.

— Это же было сто лет назад. С трудом узнаю себя.

— Но как выиграли хамон в лотерею, вы наверняка помните, — подсказала ему Элена.

— Да, это помню.

— Значит, это вы, а не ваш брат.

Мануэль положил вырезку на стол. Он вдруг помрачнел, лицо нервно дернулось.

— Можно узнать, чего вы от меня хотите? Не понимаю, зачем вы задаете все эти вопросы.

— Сеньор Санчес, мы расследуем преступление, совершенное двадцать один год назад. Изнасилование.

— Изнасилование?

— Да.

Элена отвечала коротко и не сводила с него глаз, пытаясь уловить малейший признак угрызений совести или страха.

— А я тут при чем?

Сарате молчал, позволяя Элене вести допрос, — он знал, что у нее это прекрасно получалось. К тому же он был шокирован тем, что в своем крестовом походе возмездия Ческа убила невиновного. Как с ней общаться, если они ее спасут? Ее отдадут под суд, это понятно. Но лично он — сможет ли он простить такое?

— Это случилось в начале сентября, — начала Элена. — Трое друзей приехали в Сепульведу на ярмарку. Они не только заключили выгодные сделки, но и выиграли в лотерею хамон. Это даже попало в местную газету.

Элена снова показала вырезку с фотографией.

— Хамон мы выиграли, это я помню. Но мы никого не насиловали.

— Я не закончила. Отмечать победу они отправились в Турегано, родную деревню одного из них. Там как раз проходил праздник. Друзья пили, веселились, снимали стресс… в общем, отлично проводили время. И вдруг увидели девчонку лет пятнадцати, очень хорошенькую, она была одна и казалась немного растерянной посреди общего веселья. Девочка направилась домой, а трое мужчин последовали за ней, догнали, изнасиловали и бросили на пустыре на окраине деревни.

Произнося это, Элена чувствовала, как ее охватывает дикая злость. Она старалась сохранять спокойствие, сейчас ее дело — следить за реакцией Мануэля, который то ли действительно удивился, то ли сделал вид. Из сада доносились возгласы его детей, судя по всему, игравших в снежки. Его жена крикнула Мигелю, чтобы тот надел пальто. А прислушавшись, можно было различить плач младенца, который, видимо, лежал в кроватке где-то рядом с ними. Голоса всей семьи Мануэля. Все, к чему он стремился, и, наверное, все самое дорогое для него оказалось под угрозой из-за преступления, совершенного в прошлом.

— Я не помню ночи, о которой вы рассказываете. Выпили мы тогда много, это точно. Но уверяю вас, что я никого не насиловал… И в любом случае срок давности истек, разве не так?

— Увы, должна вам сообщить, что закон изменился: срок давности по насилию над несовершеннолетними истекает, когда жертве исполняется сорок лет. А этой женщине сейчас тридцать пять.

— Но это безумие. Какие у нее могут быть доказательства? Спустя столько лет! Эта женщина утверждает, что я…

— Кто этот человек?