И вот они уже на второй ступеньке. Касимиро опять закричал. Смерть Серафина лишила его остатков разума. Сверху донесся звук ударов, призванных утихомирить слабоумного.

Третья ступенька.

Внезапно прогремел выстрел. И наступила тишина. Потом послышалось тяжелое дыхание Антона и его пронзительный окрик:

— Малютка! Ты где?

— Иду, — ответила Малютка.

Ничего не получится, они не успеют. Антон идет за ней. Найдет и сделает с ней то же, что с Касимиро. Выстрел наверняка заткнул беднягу навсегда. Они добрались до четвертой ступеньки, когда случилось чудо. Выстрел словно наполнил тело Чески силой, она стала подниматься сама, без поддержки, и они преодолели лестницу за несколько секунд.

— Подожди, — велела девочка.

Ческа прислонилась спиной к каменной стене. Она испачкала ноги в земле, и от этого ее почему-то замутило еще больше. Оценить ситуацию она была не в состоянии. И, опытный полицейский, безропотно повиновалась семилетней девочке. Малютка вернулась и махнула рукой: мол, поторопись.

— Он спустился на кухню, собирает еду. Давай, бегом. Хулио, кажется, еще наверху.

Держась за руки, они пошли по темному коридору. Малютка тяжело дышала от страха. Ческа сосредоточила все свои скудные силы на том, чтобы не выпускать маленькую ладошку, твердую как дощечка. Она была как слепая, следующая за поводырем. Но куда? Стоило ли мечтать о свободе?

Малютка толкнула какую-то дверь, и они оказались в гостиной деревенского дома. Ческа почувствовала прохладу, знакомую по зимам в Турегано, у родителей. Судя по звукам, Антон был совсем рядом. Малютка прижала палец к губам Чески, а затем потянула на себя огромную деревянную дверь, которая жалобно скрипнула в ответ. Ческа зажмурилась, ослепленная предзакатным светом.

— Бегом! — скомандовала Малютка.

Ческа пыталась и дальше держаться за ее руку. Открыть глаза она не могла, свет причинял сильную боль. Но Малютка, считая, что теперь Ческе было все видно, отпустила ее, чтобы первой добежать до разделочной. Уже оттуда, обернувшись, она увидела, что Ческа растерянно стоит посреди двора. Девочка бросилась ей на помощь.

— Идем, давай руку.

Ческа уцепилась за эту руку, как жертва кораблекрушения за единственную спасительную доску. Они зашли в разделочную, и девочка открыла шкаф. Внутри было тесно, но для них двоих места хватило. Дверь в разделочную осталась приоткрытой, но шкаф Малютка закрыла плотно, потянув за деревянную рейку. Это был старинный гардероб, верхнюю его часть украшала сквозная резьба, и оттуда поступал воздух.

— Где она? Малютка! Где эта шлюха?

Голос из подвала был прекрасно слышен в разделочной. Так же хорошо, как и топот по лестнице, удар, который, видимо, пришелся на дверь гостиной, и хруст гравия под ногами.

Малютка с силой стиснула руку Чески. Дверь в разделочной распахнулась. Вошел Антон.

— Малютка! Вылезай!

Судя по звукам, он шарил по углам, а потом вскрикнул от боли. Видимо, напоролся на что-то острое. Наступила тишина, куда более пугающая, чем крики. Они не понимали, где находится Антон, не вычислил ли он, где они прячутся, не готовится ли резко распахнуть дверцу шкафа. Малютка знала, что это лучший тайник в доме. Она забиралась сюда, когда хотела побыть одна. Ее много раз искали, вот как сейчас, и никогда не находили. Только кошка с ее прекрасным нюхом всегда знала, где прячется девочка. Она просачивалась в разделочную, садилась перед дверцей шкафа и мяукала, пока Малютка не пускала ее внутрь и не брала на руки. Тогда мяуканье сменялось мурлыканьем. Малютка понимала, что кошке тоже нужно спрятаться от ее семейки, хоть ненадолго.

Ческа была уверена, что Антон все еще в разделочной, она слышала его шумное дыхание, чувствовала его присутствие — озлобленное, настороженное. Она чувствовала едкий запах пота и навоза — хотя не исключено, что он исходил от нее самой. Наконец раздались шаги по дощатому полу — удаляющиеся. Хлопнула дверь. Антон вышел.

Снаружи мяукала кошка.

Где сейчас Антон? Достаточно ли далеко он отошел? Кошка приблизилась к старинному гардеробу и остановилась перед дверцей. Мяу, мяу. Ни Малютка, ни Ческа не готовы были принять самое важное в своей жизни решение. Открыть дверцу и забрать животное, чтобы мяуканье превратилось в мурлыканье, или ничего не делать, затаить дыхание и надеяться, что кошка не привлечет внимание Антона к их укрытию. Единственной, кто точно знал, что нужно делать, была кошка, продолжавшая мяукать около шкафа.

Санта-Леонор — маленькая деревушка, расположенная посреди пустоши и созданная, кажется, только для того, чтобы нескольким сотням ее обитателей было где переждать зимний холод и летнюю жару. Никто бы не сворачивал с трассы А-3 километров за семьдесят до Куэнки, если бы археологи не раскопали тут поблизости кельтское и римское поселения. Редкие гости деревни не упускали возможности полакомиться фрикадельками в баре на площади. Если забить в поисковике вопрос «Где поесть в Санта-Леонор?», ответ будет однозначным: «Сарко».

Это был самый обыкновенный деревенский бар: на полках уже неопознаваемые бутылки из-под крепкого алкоголя, исцарапанная деревянная стойка, игровые автоматы и прилавок-витрина, полный закусок, среди которых были и знаменитые фрикадельки.

Когда в бар зашли Рейес и Ордуньо, там было всего три посетителя.

— Что будете заказывать?

— Две колы и порцию этих ваших фрикаделек, о которых все говорят, — попросил Ордуньо у женщины за стойкой.

— Вам понравится! Сейчас подогрею.