– Не бойтесь, сударыня, его здесь нет. Но, поверьте, если вы его увидите, вы ощутите от него холод. И это не шутка. От него всегда идет холод. Он очень страшный человек. Эта история началась еще в Петербурге. Эти два брата и еще десятка два таких же людоедов собирались у одного помещика за городом. Никто не знал, что они там делали, пока собаки не наткнулись в лесу на свежее захоронение людей. Они даже не закапывали глубоко, надеясь на безнаказанность. Вызвали полицию, те достали из земли двенадцать трупов. Все они были подвергнуты жестоким, нечеловеческим пыткам. Создалась специальная комиссия. Приехал главный прокурор. Но все, естественно, прошло не так, как нам хотелось. Осудили только тех, кто привозил тех страдальцев, и тех, кто прислуживал палачам. А настоящие виновные ходят на свободе. И по моим данным, продолжают заниматься тем же и здесь.

Даша прижалась ко мне, она вся дрожала от страха.

– А почему вы думаете, что они и здесь занимаются тем же?

– Мой друг – начальник местной жандармерии, в лесу нашел несколько похожих останков. Они так же были подвергнуты пыткам. И вот еще, здесь ваш Сусликов пишет нашему Сусликову, что когда друзья приедут на охоту, то пусть ему напишут. Он ждет, не дождется новой охоты. Не знаю как ваш, но наш Сусликов не знает, как в руки брать винтовку.

– У начальника жандармерии есть полномочия их задержать? Когда они появятся?

– Ну, что вы, конечно, нет. Там поверьте очень влиятельные лица. Но он очень хочет с ними разделаться лично.

–Профессор, если вам нужна моя помощь, вы можете ею располагать, – сказал я.

– К сожалению, я не могу поучаствовать в поимке этих людоедов, но я вам дам знать, когда полковник направится в Ростов, – спокойно сказал граф.

– Я не понял, Петр, ты откуда дашь знать? – спросил я.

– Как откуда? Из гарнизона!

– Ты что, уезжаешь, оставляешь меня здесь?

– Дружище, я тебя привез, устроил у себя в квартире. Живи и учись, а мне надо возвращаться обратно, и не говори больше ничего. Я уже все это выучил, а там война и без меня могут Шамиля поймать. Так что завтра утром я отправляюсь в обратный путь.

– Нет, я поеду с тобой, – сопротивлялся я.

– Николай, дружище, скажи, тебе нравится, как командует наш Сусликов?

Я промолчал.

– Так вот, сейчас только от тебя зависит, будет в нашем гарнизоне хороший командир или нет. Не обижайся, но я оставлю тебя. Обо мне могут подумать там, что я уехал совсем. А я не хочу, чтобы меня сочли трусом. Учись, я хочу видеть тебя генералом, ты будешь лучшим генералом в России. Изобретай с профессором новые винтовки. И вот еще что, Иван Сергеевич, позвольте все ваши затраты по новым изобретениям взять на себя.

– Спасибо большое, – растерянно сказал хозяин, – финансовая помощь мне как нельзя кстати. Но на какую сумму я могу рассчитывать?

– Сумма не имеет значения. Но мне очень хотелось бы ваше оружие видеть не на стенках в домашних коллекциях, а у простых солдат в окопах.

Я обнял графа. Он так стал мне близок за эти месяцы, проведенные вместе.

Утром я проводил графа и пошел с профессором учиться. С этого дня пошла моя учеба. Сначала мне не нравилось, хотел уехать, но потом втянулся. По вечерам с профессором, у него в квартире чертили чертежи, изобретали новые винтовки, пистолеты. Я с большим усердием занимался этим еще потому, что Тула, где должны были делать нашу винтовку, находится недалеко от моего дома, и дорога лежит через Мценск. Мы могли заехать, погостить у родителей.

Глава 2

Майор Семкин ожидал в приемной уже несколько часов, когда его пригласит Сусликов. Полковник с каждым днем становился все злее и коварнее, казака с третьей сотни он велел высечь только за то, что он плохо его поприветствовал. В полку вся обстановка становилась какой-то нагнетающей. И это делал Сусликов. Он начал вербовать солдат и казаков за деньги доносить на своих товарищей. Все об этом знали, и просто так уже в гарнизоне никто не говорил, все боялись. После того, как его припугнули, он привез пятнадцать солдат из крымского батальона. Это была его личная охрана. Они не отходили от полковника ни на шаг, оберегая его от своих же. И надо сказать, с ними он сильно осмелел. Теперь он просто над всеми издевался. Вот об этом и собирался поговорить Семкин с полковником.

В кабинете зазвенел колокольчик, так теперь он вызывал к себе. При Степанове стоял стол, за которым сидел он и еще один, за которым умещалось шесть офицеров. Кому места не хватало, слушали приказы стоя. Но теперь был только один стол и один стул – только для полковника. Всем остальным приходилось стоять. Семкин вошел вкабинет. За столом сидел полковник с опухшим лицом. На его щеке осталась вмятина от неудобного дивана. Было видно, что он спал.

– Геннадий Егорыч, я с вами хотел поговорить о той негативной обстановке, которую вы создаете в гарнизоне. Я считаю, что в такой обстановке нельзя служить.

– Все, достаточно, – перебил полковник, – ты что, меня учить пришел? Ты в званиях разбираешься?

– Разбираюсь!

– А мне кажется, нет. Ты у нас кто? Полковник? Нет, ты даже не подполковник. Ты просто майор, – Сусликов краснел от злости, – и пришел меня учить. Пошел вон! И помни, твое место в батарее.

– Ладно, хорошо, я-то пойду, но вот куда ты докатишься, мы все скоро узнаем, – сказал Семкин в лицо полковнику.

–Что? Это ты мне сказал? Да я тебя раздавлю, как червя. Ты у меня солдатом будешь служить.