– Полковник, проснитесь! Вы все проспите.

Сусликов открыл глаза. Перед ним стоял граф. Он был единственным человеком в гарнизоне, которого боялся из–за родства с князем. И его появление испортило ему весь сон. Скрепя зубами от злости, он встал и подошел к столу, сел.

– Чего изволите, граф? Зачем к нам пожаловали?

– Да вот, захотел и пожаловал. Я, полковник, птица вольная, куда хочу, туда и жалую. Вот, например, сейчас я пожаловал к вам, и хочу от вас лично узнать, что делает в подвале боевой офицер?

– Если вы, граф, про майора, то он сидит там по моему приказу, и будет предан трибуналу за оскорбление старшего по званию.

– Геннадий Егорыч, вы решили осудить майора. Но скажите, кто будет командовать полком? Вы что ли? Так за вами никто не пойдет. А на сколько я вас знаю, вы не сможете вести бой, вы просто не умеете. Вы даже не подойдете к передовой. Вы, полковник, трус.

– Что, граф, дядей прикрываетесь?

– Нет, я не прикрываюсь. Если вы захотите вызвать меня на дуэль, то я всегда к вашим услугам. А насчет дяди, я сегодня напишу ему письмо о том, как вы здесь губите самый героический полк на Кавказе. И насколько я знаю командующего, вам несдобровать.

Полковник молча сидел за столом и со злобой смотрел на графа.

– Майор будет сидеть в яме. Так решил я и так будет.

– Ну, смотрите, полковник, я вас предупредил.

Граф вышел из штаба и пошел в палатку, рассказал о беседе с полковником и лег спать.

Рано утром Богдана разбудил вахмистр. Он зашептал на ухо:

– Там гонец от Евдокимова прискакал, спрашивает, кому отдавать. Вся почта шла через майора, теперь ты за него.

– Саша, ты что, охренел! Я – за майора.

– Вставай, я то читать умею, но боюсь там слова будут слишком умные, а ты сможешь, ты – грамотный.

Богдан взял уже распечатанный пакет и прочел. В пакете был приказ Евдокимова выступить трем казачьим сотням в ущелье, к реке Аргун, севернее восьми километров аула Ватуб и расчистить там место от горцев.

– Этот пакет сейчас кстати, на, неси полковнику.

Гонец тут же удалился.

– Ну что, повоюем, а то засиделись мы по домам.

Полковник собрал совещание в десять часов. Он сидел за столом, а все офицеры стояли и слушали.

– Так, все собрались? Значит, начнем.

Полковник зачитал приказ.

– Ваши предложения, господа офицеры, прошу высказываться.

Офицеры молчали и только исподлобья смотрели на командира.

– Андрей Ильич, возьмите указку и покажите на карте то место, куда нас вызывает генерал.

Павлов взял указку, подошел к карте, что-то долго на ней искал, но через несколько минут положил указку на стол.

– Геннадий Егорыч, здесь моя служба заключается в том, чтобы обучать молодых стрельбе. Я не знаю, где то место и как туда идти. У нас этим всегда занимался полковник Степанов и майор Семкин.

– Так, господа, кто может показать на карте дорогу к этому месту? Капитан Левицкий, покажете?

– Нет, что вы, я тут человек новый, и эти горы мне незнакомы.

– Так, господа, придется мне спрашивать у казаков. Может, хоть они знают, если офицеры не знают.

– Конечно, спросите, господин полковник, – подходя ближе, сказал поручик Чистяков, – особенно тех, кого вы били не так давно. Уверен, они вам дадут хороший совет.

– А, я понял, вы все сговорились. Бунт у меня в штабе.

– Ну что вы, какой бунт? Просто вы свою работу и ответственность хотите повесить на офицеров. Уверен, что у вас это не получится, – спокойно сказал Павлов.

– Ладно, хорошо, – сказал полковник, – слушай приказ. Трем казачьим сотням найти аул Ватуб, разбить горцев, вернуться и доложить. Все свободны.

– Господин полковник, вы должны дать точный и ясный приказ, как и куда нам наступать, – сказал Гарик Микоян, – и если такого не будет, я свою сотню в бой не пошлю.

– Это нарушение приказа. Я вас лично расстреляю, – заорал Сусликов.

–Какой приказ? Покажите на карте, куда нам идти. Ведь вы же полковник, вы должны знать. Если вы не знаете, так найдите того, кто знает, – не успокаивался Микоян.

– Так, господа, – полковник встал, – кому приказ неясен, прошу выйти и составить компанию вашему любимому майору в подвале.

Павлов щелкнул каблуками и с ехидством сказал:

– Лучше отсидеться в подвале, чем без плана идти в бой.

– Я тоже пойду в подвал, – подхватил Микоян.

– Мы, пожалуй, все пойдем в подвал, – сказал с отчаянностью в голосе капитан Левицкий, – берите казаков и ведите их сами в бой.