Новая жизнь будет сродни актёрской роли. Я начну чувствовать себя другим человеком. Всё, мечты о семейной жизни остались в прошлом. Теперь я самая обычная девушка, окончившая школу и решившая перебраться в большой город на заработок, которая думает и ведёт себя в точности, как и сотни других подобных девушек.

Все мои вещи уместились в чемодан и небольшую сумку, и была ещё коробка с пластинками, которые я всё-таки не решилась оставить, хотя не один десяток раз изменяла решение «брать – не брать». От родителей я получила немного денег на первое время и еду в дорогу, потом что в пути мне предстояло провести целые сутки, и только на следующее утро поезд прибывал на Центральный вокзал Нью-Амстердама.

Провожали меня всей семьёй. Поезд остановился всего на несколько ми-нут на нашей захолустной станции, и нам и оставалось, что только махать друг другу через стекло. В этот момент, когда я осознала, что не увижу родных в течение неопределённо долгого времени, мне было приятно смотреть на эти милые лица и чувствовать их любовь. Родители так редко по-настоящему предъявляли мне её. Я была очень счастлива, что нахожусь в поезде, который умчит меня к новому светлому будущему. Как говорили мудрецы прошлого, начало – уже середина пути.

В дядиной квартире имелся телефон, так что мы договорились, что родители первое время будут звонить мне в конце каждой недели.

Я не сразу догадалась открыть окно, чтобы услышать последние мамины напутствия:

– Звони, если соскучишься. Если не понравится у дяди, в любой момент можешь вернуться. Никто не станет удерживать тебя в Нью-Амстердаме насильно. Мы не выгоняем тебя. Помни, ты всегда можешь вернуться домой.

Я вежливо улыбалась и кивала, но про себя решила, что под родительский кров не вернусь ни за что. Пока я жила в их доме, мне приходилось соблюдать определённые правила, но я больше не хотела жить по чужой указке. Я была решительно настроена на самостоятельное ведение хозяйства ещё четыре года назад, когда Джоэл сделал мне предложение. Не сложилось… Однако свободу я всё-таки обрела, и вновь возвращаться в подчинённое положение мне не хотелось. Я выросла. Мой путь разошёлся с теми, с кем я обитала все эти годы под одной крышей. Отныне моя жизнь принадлежала только мне.

В моё купе никто не подсел, и я порадовалась, что смогу устроиться с удобствами. Когда поезд тронулся, младшие бежали за вагоном, пока перрон не кончился. Мы махали и улыбались друг другу, слали воздушные поцелуи. Порой сёстры меня ужасно раздражали, особенно когда приходилось сидеть или заниматься с ними в ущерб собственным интересам, но сейчас мне было даже их чуточку жалко. Кто знает, доведётся ли им когда-нибудь побывать в крупном городе, и осмелятся ли они вообще оставить Средний Запад? К сожалению, ни Петуния, ни Лили не были мне особо близки, и я не думала, что стану сильно тосковать из-за того, что покидаю и их тоже.

То была первая ночь за долгое-долгое время, которую я провела спокойно, не поддавшись грусти, не пролив ни слезинки. Призрак умершего возлюбленного на этот раз не заявился незваным в мой сон.

А утром за окном была уже совершенно другая местность. Ландшафты Среднего Запада остались далеко позади, и всё, абсолютно всё было совершенно иным. Никаких необъятных полей, но большие особняки в предместьях, на мой взгляд, выглядевших уже почти городами, множество самых разнообразных зданий и машин, и построек и устройств современной цивилизации. Неутихающая жизнь – не то, что у нас. Я неотрывно смотрела в окно, поражаясь тому, с какой лёгкостью люди живут вдали от природы в своих искусственных каменных джунглях. В окрестностях Пратта почти все знали друг друга, мы были в курсе всех дел на соседних фермах и ранчо, а здесь люди наверняка не могут перечислить и всех соседей в своём высоченном доме. Одно только путешествие на поезде показало мне мир иной жизни. Что же станет со мной в самом городе? О крупных мегаполисах я читала только в книгах, а теперь вот в самом скором времени мне предстоит по собственной воле войти в запутанный лабиринт протяжённых улиц с головокружительной высоты зданиями, ощерившимися многочисленными окнами.

Когда поезд остановился, прибыв на Центральный вокзал, я взяла свои немногочисленные пожитки и ступила на перрон. Мимо меня сплошным потоком продвигалась живая масса – носильщики предлагали свои услуги, пассажиры спешили на свои поезда вместе с провожающими, а только что прибывшие устремлялись к ведомым им одним концам своего маршрута.

– Освободите дорогу, мисс, – услышала я позади голос и едва успела посторониться.

За мной следом спустился мужчина с большим багажом и, нисколько не растерявшись, живо призвал носильщика в форме. Повезло. Он-то знал, куда ему идти, я же – нет. Покрутив головой, я всё же пошла за своим соседом по вагону, да и люди, продолжая выходить из нашего поезда, направлялись в ту же сторону. Я была на правильном пути, раз не пришлось ломать голову над тем, в какую сторону двигаться.

Я не знала, как именно выглядит дядя, за исключением того пространного описания, что дал мне отец, и мы не условились заранее, где именно должны встретиться. Мне лишь сказали, что он непременно будет меня ждать. Но что, если я выйду из здания вокзала, так и не встретив его? Что мне делать тогда?

А потом вдруг я увидела мужчину с яркой табличкой в руках с моим именем. Он оказался высоким, моложе, чем я его себе представляла, и был достаточно красив, чтобы на него заглядывались женщины. Я никогда не видела настоящих французов, но в его манере держаться сразу почуяла нечто французское. Сама его натура была офранцужена, если можно так выразиться. Впоследствии я убедилась, что тут дело в его убийственном шарме и том очаровании, что он производил на окружающих. Он был одет в лёгкий летний костюм, который очень ему шёл, несмотря на то, что в городе было жарко в начале третьей недели августа.

Не успела я подойти, как он первым заговорил, глубоким, очень приятным голосом с небольшим акцентом, который поначалу резал мне слух. (Впоследствии я поняла, что это я обладательница характерного западного говора.)

– Племянница Роза! Сто лет не виделись! – он раскинул объятия, а потом крепко расцеловал, случайно коснувшись моих губ. Мой нос утонул в шлейфе его стойкого парфюма. – Ты так изменилась! Выросла и, дорогая моя, превратилась в настоящую красавицу. Можешь обращаться ко мне просто по имени. Не такая уж значительная разница в возрасте между нами, да и я ещё не настолько старый, чтобы важничать. Напротив, мне хочется, чтобы мы как можно скорее поладили и стали друзьями.