— Я Вас об этом…

— Ты никогда не попросишь, это мне без твоих заверений понятно, поэтому я решил проявить инициативу, извини, девочка, но по-другому с тобой никак, — он отталкивается от спинки, обходит меня и присаживается на свободный стул, стоящий рядом. Упираясь локтями в свои острые колени, расставляет широко ноги, и с опущенной головой, словно в пол, но все же мне, спокойно продолжает говорить. — Бесплатно, без денег! Я с сыном договорился — абсолютно никаких проблем. Он занимается кузнечным делом, работает с металлом, сварка, ковка, установка, всякая элегантная выставочная ерунда — там красиво, у него, в современной кузне.

— Он — кузнец? — удивленно раскрываю глаза. — В двадцать первом веке?

— То есть? А что не так? По образованию, он — инженер-металлург, а кузнечное дело — хобби, а теперь еще — любимая работа, собственный цех и достойная прибыль, — Смирнов хмыкает и поднимает голову. — Не пошел сын по моим стопам, Олечка. Такой же, как и его мать, — кивает на передвигающуюся по банкетному залу Антонину Николаевну, — с характером моим и ее мозгами уперся, как молодой осел, в сталь, но я уже смирился — фамилия и позывной обязывают, тем более что он — большой молодец, чего скрывать. Не люблю хвастать, но тут все так и есть. Алексей сделает все очень идеально и, самое главное, сам хочет и готов тебе помочь.

— Он меня даже не знает, — поражаюсь тому, что тут за моей спиной само собой спонтанно организовалось. — Это так не делается.

— Я попросил для дочери моего друга, а сын не отказал. Что не так, еще раз повторяю?

— Просто…

— Позвони ему, когда тебе будет удобно, когда захочешь, когда успокоишься, отойдешь, смиришься, посчитаешь нужным, подумаешь, что пришло время, — он замечает грусть на моем лице и, словно за неосторожные высказывания, извиняется, — это нужно сделать. Нужно! Пойми, детка.

— Хорошо.

Хорошо и однозначно — нет! Я ему не позвоню. Уже решила, но обижать Максима Сергеевича не хочу — он мне помог с организацией похорон и поминок, с оформлением всех документов и оповещением отцовских друзей… Он проявил человечность и понимание, был ненавязчив и очень добр ко мне. Пообещаю сейчас и потом забуду, надеюсь, что Смирнов больше не вспомнит обо мне. Не будет же он уточнять у своего сына — звонила Климова или забыла. Все перетрется и канет благополучно в Лету…

Десятый день без отца. Грусти больше нет, но есть никуда не исчезающий страх за свое будущее и без конца накатывающее чувство одиночества — с утра проснулась, в воздух громко — «Папа!», а ответа больше нет. Блуждающим расфокусированным взглядом рассматриваю белоснежный потолок в своей комнате. Холодно, пусто и очень сиротливо. Не пойму, по-моему, мигает индикатор на телефоне, сигнализируя о полученном сообщении. Нет! Все же показалось. Бросаю взгляд на электронный календарь — апрельская суббота, а у меня законный выходной, значит, ничего срочного не предвидится, вот я и не спешу вставать и приводить себя в порядок. Валяюсь, кручусь, верчусь, утыкаюсь лицом во влажную от слез подушку, громко вздыхаю, ною, стону и даже кричу, а потом вдруг телефон трезвонит. Все-таки там что-то было? Срочное или так, очередная пустая болтовня, а может просьба или заманчивое предложение? Может быть это клуб, и я им там нужна?

Присаживаюсь на кровати, закутываюсь в одеяло с головой, оставив открытым лишь влажный заплаканный нос, протягиваю руку за сумасшедшей телефонной трубкой — номер однозначно незнакомый, вообще, такой набор цифр даже вспомнить не могу. Кто?

— Алло, — хриплю-шепчу в качестве приветствия.

— Э-э-э, доброе, — по-видимому, человек не может сориентироваться во временном пространстве, — наверное, все же добрый день. — Ольга? Климова? Я не ошибся? — уточняет. — Мы с Вами незнакомы, поэтому не уверен, что правильно попал по набранному номеру.

— Здравствуйте. Да, я — Ольга. А вы…

— Алексей Смирнов, Максим Сергеевич Смирнов — мой отец. Вы слышите? Алло? Ольга, примите мои соболезнования, пожалуйста. Возможно, с опозданием, но я очень хотел бы выразить их и как-то поддержать в такое время…

Одной рукой закрываю рот и даже прихватываю холодный кончик носа — стараюсь громко не дышать, но хлопаю, как будто даже со щелчками, бессовестными наглыми глазами. Господи! Я ведь ему не позвонила и, если честно, уже возникло стойкое убеждение, что на этом все. Рассосалось и забылось. По всей видимости, нет. Зато теперь мне стыдно, неприятно и противно — и это мягко сказано. Мерзко, да еще и как!

— Да-да, Алексей Максимович, спасибо за Ваши слова.

— Нет-нет, — мужчина на том конце, по-моему, усмехается, наверное, растирает пальцами свою переносицу или трогает уголки глаз, а может гладит слегка заросший подбородок. — Не Максимович, без отчеств. Алексей, Алеша, Алешка, Леша. Поверьте, мне еще очень мало лет.

— Алексей, Вы меня простите, пожалуйста, но…

— Ольга, у нас все готово. Ребята проявили энтузиазм и выказали нетерпение, плюс я не оттягиваю на долгий срок такие не очень счастливые заказы. Поэтому, — он прокашливается и еще тише говорит, — мне нужен адрес, координаты места — ряд, квадрат, где расположена могила, мы сами установим, а Вы приедете просто посмотреть, если пожелаете. Ольга?

Нет! Нет! Нет!

— Алексей, я, — зависла, зажмурила глаза до ярких звезд, и с выдохом пытаюсь все же отказаться, — Вам очень благодарна, но, наверное… Извините меня, пожалуйста, теперь даже не знаю, как Вам сказать. Вы зря…

— Скажите просто адрес и укажите месторасположение, какой-нибудь ориентир — и на этом все, достаточно. Разберемся. Вам, наверное, неудобно говорить, мне кажется, я влез без разрешения, но Вы не ответили на мое сообщение, я с утра посылал…

Не показалось — было сообщение, но я проигнорировала, а теперь вот имею очень интересный неприятный разговор.