Шрифт:
— Что с лицами, орлы? — спросил я. — Со звуком что-то не так?
— Да нет, со звуком все неплохо, — скривившись, изрек Вадим. — Там даже акустика неплохая. Наверное, по проекту дореволюционного ресторана стролили. Я себе столовую как-то иначе представлял.
Повисла неловкая пауза.
— Так а с лицами-то тогда что? — еще раз уточнил я. — Что там на вас, привидения напали?
— А в коробках у тебя что? — спросил Астарот.
— Свечи, — сказал я. — Ритуал будем проводить. Некромантический… Черные свечи не нашел, так что тебе спецзадание — покрасить белые в черный. Ева, выдай Астароту кисточки и краски.
— Блин, шуточки у тебя, — буркнул Астарот.
— С такими делами не шутят, — с чертовски серьезным лицом сказал я. — Так, слушайте, я сейчас начну пендели раздавать. Что у вас случилось?
— Да ты зайди сам посмотри, — буркнул Ян и зло сплюнул. — Вообще не ожидал такой подставы…
Глава 22
— Ну ужас, — тихо сказал я, оглядывая зал. — Но уж никак не ужас-ужас-ужас.
— Чего? — переспросил Ян, брезгливо сморщившись.
— Анекдот, говорю, такой есть, — усмехнулся я и подошел к валяющемуся в середине зала сломанному стулу. — Дикий запад, бордель мамаши… эээ… не помню, ну пусть будет Элис. С грохотом распахивается дверь, входит дикий Билл…
Я поднял обломки стула и перенес их к выходу.
— «Лучшую девку мне, быстро!» — скомандовал Билл, — продолжил я с выражением. И оглядел батарею пустых бутылок под одним из столов. — Мамаша Элис оглядела своих сотрудниц и ткнула в красотку Джейн. Та победно посмотрела на товарок и скрылась в комнате с диким Биллом.
Я взял пустую картонную коробку и со звоном скидал туда все бутылки, до которых дотянулся. Мои орлы и орлицы завороженно наблюдали.
— Через пять минут, — невозмутимо продолжал я, оценивая общий масштаб бардака на нашей концертной площадке. — Из комнаты вылетает Джейн. Волосы растрепаны, в глазах паника. И орет: «Ужас! Ужас! Ужас!»
На самом деле, зрелище и правда было так себе. Кажется, это помещение не убирали уже с полгода. А пару недель назад еще и устроили тут весьма разгульное застолье. Следы которого остались на столах, на полу и, кажется, даже на потолке.
— Мамаша Элис удивилась, конечно, — сказал я, останавливаясь рядом с тремя сдвинутыми столами. На которых остались тарелки с засохшими закусками и пустые стаканы. — Но честь заведения, сами понимаете… Она посмотрела на Мэри. Самую опытную из своих шлюх. «Вперед, — сказала она. — обслужи клиента!»
Где-то я видел еще одну коробку… Ага, вот она. Я подтащил ее с бывшему банкетному столу и принялся составлять туда остатки «роскоши».
— Прошло десять минут, — я посмотрел на «ангелочков» и «цеппелинов». Те стояли в оцепенении и слушали меня. Как бандерлоги Каа. — Распахивается дверь. Оттуда вылетает Мэри. Глаза бешеные. Волосы во все стороны. Одежда в беспорядке. И тоже орет: «Ужас! Ужас! Ужас!»
Я принялся поднимать стулья, с беспорядке стоящие в зале на те столы, которые не выглядели убийственно грязными.
— Тогда мамаша Элис собрала вообще всех своих девочек, — продолжал говорить я в процессе. — Те испуганно прятались друг за друга, шептались. И каждая пыталась стать невидимкой. Тогда мамаша Элис гордо вскинула подбородок, поправила шляпку. И говорит: «Ладно, трусихи! Сама пойду!»
Мусора дофига, конечно… Смятые салфетки, обрывки газет, какие-то блестки. Теоретически, где-то в туалете должна быть веник или щетка. Или что-то такое. На крайняк, можно будет сгонять гонца в хозмаг и закупить все нужное.
— А дальше-то что? — нетерпеливо спросил Белфегор.
— Думаю, надо в хозмаг сгонять, — сказал я. — За веником, тряпками и всяким таким прочим.
— Да нет, в анекдоте! — воскликнул Бегемот.
— Ах это… — усмехнулся я. — Проходит час, другой. Из комнаты раздается грохот, стены борделя ходят ходуном. Девочки забились по углам и притихли.
Я заглянул в туалет. Ну да, три раза тут есть веники и тряпки. Хоть унитазы не выломали, и то хлеб.
— Через два с половиной часа открывается дверь, — я остановился в центре зала и раскинул в стороны руки. — На пороге — мамаша Элис. Поправила шляпку. Отряхнула юбку. Посмотрела победно на своих девок. И говорит: «Ну ужас… Но уж никак не ужас-ужас-ужас!»
Секунда, две, три…
И только я подумал, что пауза как-то затянулась, мои орлы и орлицы разразились громким хохотом. Самозабвенным таким. Бегемот даже по стене сполз и уселся прямо на грязный пол.
— Да ладно, не такой уж и смешной анекдот, — хмыкнул я. — Или вы думаете, что кто будет громче смеяться, тот уборкой заниматься не будет?
— Так это нам самим что ли нужно здесь убираться? — капризно сморщила нос Кристина. — Есть же уборщицы. Ну или… О чем вообще думала наша принимающая сторона вообще?