Мужики избавились от пиджаков, глаза всех участников заблестели азартом, девица с декольте хохотала, как гиена. Женщина с хвостиком, Дарья, кажется, оказалась весьма недурной декламаторшей и сразила всех матерными частушками речтативом.

— Вы такие все милые, оказывается, — сложив руки на груди, сказала Наташа. — Теперь вы мне все нравитесь, жалко, что нам нужен только один из вас. Или одна… Что же мне делать?

— А давайте голосование устроим? — предложил один из «реднеков». — Ну а чо? Мы так-то заинтересованные люди!

Все нервно засмеялись.

— А давайте! — энергично кивнула Наташа. — Эх, жалко, что я шляпу звездочета уже в институт отнесла… Но мы и без нее справимся. Короче, правила голосования такие! Сейчас все, кто есть в этом зале возьмут по бумажке… Блин! Ребята из «Африки», у вас же есть бумажки?

— У меня тетрадка есть с собой, сейчас! — раздался из зала голос девушки.

— Супер… — Наташа подняла взгляд к потолку. — Сейчас каждый напишет на бумажке имя того кандидата, который подходит…

— Но мы же так и не представлялись, как писать-то? — спросил один из мужиков, лысоватый, в фиолетовой рубашке, выбившейся из штанов.

— Можно без имени, — сказала Наташа, не меняя тона. — Просто напишите «лысый смешной дядька».

Снова смех. Один из сокомандников ткнул лысого локтем в бок.

— И когда вы все проголосуете, мы подсчитаем, кто у нас прошел, — сказала Наташа.

— А если несколько человек наберет равное количество голосов? — спросила Дарья.

— Тогда… — Наташа сделала паузу. — Тогда еще что-нибудь придумаем. Ну, там, спички потянем или монетку бросим.

— И никто не возмущался? — спросила Ева, когда я закончил свой рассказ о нашем «конкурсе на замещение вакантной должности».

— Конечно, возмущались, — усмехнулся я. — Такой ор поднялся.

— И как думаешь, она справится? — спросила Ева.

— Дарья-то? — хмыкнул я. — Не знаю. Там, в общем, было реально сложно кого-то выделить. А эта Дарья на самом деле довольно забавная. Она работала воспитателем детского сада, с Нового года уволилась, ушла на рынок торговать. А потом объявление наше прочитала и пошла, считай что, от безнадежности. А еще было здорово, что наши эти кандидаты после всего сбились в кучку и вместе куда-то пошли. Не все, но человек десять точно.

— Устроили им клуб знакомств, — захихикала Ева.

— Может, договорятся и частную фирму откроют, — я засмеялся. — Они нам еще и контакты свои оставили. На тот случай, если у нас будет еще какой-то конкурс.

— Смешные такие, — хмыкнула Ева. — Даже странно. Вроде бы, вы балаган какой-то устроили, а им понравилось.

— Так это был адекватный балаган, — сказал я. — Дарье потом в этом жить придется. И работать. И еще, желательно, зарабатывать.

— Мне теперь даже жалко, что я этого всего не видела, — вздохнула Ева.

— Даже сам не ожидал, что так весело все получится, — сказал я. — О, начинается!

Рабочие версии эфира нашего ТВ «Генератор» я уже видел, но с какого-то момента Ирина вдруг стала мнительной и решила, что никому ничего не покажет до самого старта. Мол, посмотрите в телевизоре. Она же отвергла идею о том, что нам нужно собраться всем вместе и устроить банкет в честь первого эфира. Совместно с просмотром. Заявила, что ничего такого не будет. И запретила нам собираться где-то отдельно. «Я хочу, чтобы вы все остались дома и посмотрели все по телевизору. Вот как вы обычно телек смотрите. А уже потом банкет и все такое. Но сначала мне нужна нормальная обратная связь!»

Заставка была новой. Если бы дело происходило в моем прошлом-будущем, я бы сказал, что вдохновлялись они мультиками Тима Бертона. Там были три глазастые обезьянки, очень небрежно так нарисованные, а по центру стоял ящик с ручкой. Сначала одна обезьянка в него постучалась, потом вторая засунула руку в дырку сверху и застряла. А потом третья покрутила ручку, вторая обезьянка откатилась в сторону, а из дырки в пузырях вылетели буквы и составились в два слова «Телеканал Генератор».

Это было… довольно стильно. Странновато, кое-где прихрамывало качество видео и звука, но у программы, которую собрала Ирина, определенно был стиль. Этакий артхаус с безумными нотками. Эти три обезьянки присутствовали так или иначе в заставке каждой передачи. Но мультик был только на старте. В остальных заставках они либо сидели на буквах, либо таращились удивленно, либо прятались и выглядывали из-за букв.

Сама Ирина на экране ни разу не появилась. У нее была идея начать вещание со своего обращения к зрителям, но она почему-то от этого отказалась. Надо будет спросить, почему.

Хотя, в общем-то, все было понятно. Не вписалось обращение в общий стиль программы.

— Ой, мамочки… — прошептала Ева, когда очередь дошла до интервью с ее отцом. Монтаж ее был не тем, который я видел. Интервью было нарезано на рваные куски с перебивками в стиле немого кино. И этими самыми обезьянками опять. Монтаж получился неидеальным, но идея была понятна. Камера замирала на Наташе, которая в очередной раз принимала какую-то странную позу или делала широкий жест, дальше кадр сменялся на рисованную обезьянку в той же позе. И рядом с обезьянкой появлялся вопрос, который она задала.