Вдруг Вилард призвал какую-нибудь чудовищную инфернальную гадость и теперь подкармливает ее, в том числе и невестами? Но в прошлый раз, когда он брал сумку с собой в муниципалитет, в ней еды вроде не было, только всякие вещицы, которые я, к сожалению, не рассмотрела. Впрочем, откуда мне знать, чем питаются чудовищные инфернальные бегемоты… Возвращается-то наставник с пустой сумкой. Тема была благодатная, а уж простора для воображения и выдвижения всяких гипотез было хоть отбавляй, пришлось сделать сосредоточенное и умное лицо, какое бывает у внимательно читающих практиканток.

– Мне пора по делам, – сообщил Вилард. – А ты сиди и учи. Вернусь – все проверю.

С этими словами он удалился из дома. Наивный какой: вернется – проверит. Да у меня зелье памяти сварено! Я ему не то что сегодняшнюю книгу перескажу, а даже то, чему меня учили в начале первого курса. Я выглянула из окна, чтобы убедиться, что Вилард действительно ушел, а не остановился неподалеку, чтобы за мной следить. Подобное маловероятно, но кто его знает. К счастью, он дисциплинированно топал в сторону леса. Я оказалась права! Каждый день туда ходит?

Эх, это мне надо бы за ним проследить. Позже, обзаведясь предварительно фонариком и картой леса, чтобы не получилось как в прошлый раз. У леса ведь есть карты?.. Что касается тайн легендарного некроманта – я бы с радостью еще о них порассуждала, но рассуждать можно и в присутствии Виларда. А пока мой надзиратель вершит какие-то свои темные делишки, мне следует заняться своими. Я прихватила зелье и белку, набросила пальтишко и направилась на почту. Потому что вопрос, который меня интересовал, мог разрешиться именно там.

По пути к почтовому отделению Бэллочка занервничала, будто поняла, куда мы идем. Сообразительная она у меня!

– Я тебя в обиду не дам, – успокоила я ее, поглаживая торчащий из-за моей пазухи хвост, который мелко подрагивал. – Если что, мы их сами обидим. Ишь, жлобы какие, зажали милой белочке орехов. Сами виноваты, что ты больше не милая, а грозная и опасная.

Она согласно рыкнула – по-боевому так. Словно вознамерилась отобрать у охранника почты все орехи, пусть те ей теперь и без надобности.

– Но пока тихо сиди, – предупредила я, – мы же с тобой хитрые и коварные, раньше времени злыдням не открываемся, чтобы сохранить еще и стратегическое преимущество.

Она покорно пискнула, втянула хвост под пальто и обхватила лапками, сжавшись в неприметный комочек. Умница! Гениальная белка, правильно я ее оживила, такой грех на полке чучелом пылиться.

Почтальона я подловила в том же месте, в то же время – у ящика в час дня. Завидев меня, он напрягся и вцепился в мешок с письмами так, словно я вознамерилась его отобрать. Нет уж, чужие письма меня не интересуют. Точнее, интересуют, но не эти, а другое и конкретное.

– Держи, – вручила я ему флакончик с зельем. Лохматый, по обыкновению, парень его покорно взял, возможно, с перепугу. – Пей.

– Не буду я это пить, – пошел он на попятную. – Мало ли что ты туда намешала. Может, яд….

– Больно надо мне на тебя яд переводить. Если бы захотела убить, позвала бы белку, она быстрее управится.

Почтальон побледнел, и я поняла, что этим не отговариваться надо, а, наоборот, угрожать. Тут же исправилась:

– Пей, а то позову!

Он покрутил флакончик в руках, придирчиво рассматривая, будто пытался высмотреть в нем сушеную жабу или еще что-то более пугающее, например, розовые блестки.

– Ну что, зову? – Я осклабилась. – Бэллочка, иди сюда, моя хорошая.

Стоило рыжей мордочке появиться у меня из-за пазухи, как почтальон прекратил пялиться на флакон и сделал большой глоток. Потом еще один.

– Эй, куда? Это тебе не наливка. Хватит. – Я вырвала флакон у него из рук. Там оставалось совсем чуть-чуть, на донышке. – Ну, рассказывай, что помнишь про ящик у трактира.

– Помню… – Он почесал в затылке. – А ведь хорошо все помню. В том ящике много писем было разных. В основном в серых конвертах – господин Сандерс отправляет в столицу отчеты и чеки. В последние дни их становится больше и больше. Видно, дела у него идут неплохо.

– Отчеты меня не волнуют. То письмо, о котором мне нужна информация, было отправлено в столицу Илаю от госпожи Стефании Бурдон.

Почтальон напряг память и так нахмурился, что стало ясно: очень старается.

– Ну да, был такой конверт. Красивый, белый, с цветочками. И духами напшиканный. Буквы на нем были выписаны красиво, с завитушечками. Госпожи Бурдон почерк.

– Его бросила она?...

– Кто, я не видал. К тому времени, как вскрыл почтовый ящик, оно там уже валялось.