Откладываю фен и поворачиваюсь к своей неожиданной собеседнице.

— Тогда зачем ходите?

— Муж заставляет. Говорит, что с моим уровнем сахара в крови надо больше двигаться. Много эти мужчины понимают?

— Иногда мне кажется, что да.

— Это все глупости! — отмахивается женщина, — Они просто умеют внушить, что без них мы не справимся, но это не так.

— У меня пока не получается, — откровенно признаюсь ей.

— Нина, поверьте моему опыту. Женщины всегда справляются с дерьмом, которое устраивают мужчины. И вы сможете.

Я нисколько не удивлена, что и она знает мое имя. Однако договорить нам не дают. В раздевалку вбегают еще две бабушки, тоже спешащие на занятие. Они затягивают в свои обсуждения мою собеседницу, а я принимаюсь сушить волосы.

Впервые за много дней светит неприлично яркое солнце. Вроде на дворе ноябрь, но до сих пор на коже ощущается тепло от лучей. До ареста Игоря я бы обязательно сделала крюк, подольше погуляла, чтобы не упускать ни минуты хорошей погоды. Сейчас же поплотнее натягиваю капюшон худи и иду домой. Чем меньше соседей встречу, тем меньше будет порция осуждающих взглядов.

Когда до моего участка остается пара поворотов, замечаю Вику. Из-за всего случившегося за последние дни я даже не писала ей, не спрашивала о ее делах, и теперь чувствую неловкость от этого.

Соседка меня не замечает, копошится в багажнике своей машины и поднимает голову, когда я подхожу уже вплотную.

— Привет, — здороваюсь первая.

Вика сначала оглядывается по сторонам и только потом отвечает:

— Привет, Нин.

— Как ты? Как Варя с Володей?

— Нормально, — сухо отвечает она, — Ты как?

— А я иду из бассейна, — начинаю зачем-то тараторить, — Столкнулась там с группой пенсионеров. Думаю, они вместо плавания теперь будут обсуждать меня весь оставшийся день.

— Понятно, — безэмоционально отвечает девушка. Как будто она чего-то боится и ждет, когда я отстану от нее.

— Вик, точно все в порядке?

— Слушай, Нина. Ты не обижайся. Сама должна понимать…

— Ты о чем?

— В общем, Володя мне запретил с тобой общаться, тем более посреди улицы, где нас могут увидеть вместе. И Янку твою я больше не буду возить. Ты давай как-нибудь сама, — и на этой ноте Вика захлопывает багажник, отряхивает от грязи руки и садится в машину. Не уезжает, видимо, ждет, когда Варя выйдет из дома.

Я же еще какое-то время стою на месте, глупо смотрю на некогда хорошую подругу и отмечаю, что она нервно постукивает пальцами по рулю. Действительно переживает, что нас заметят вместе.

Тут бы расплакаться от обиды, но я разворачиваюсь и ухожу, сопровождая каждый свой шаг громким смехом. Пусть смотрят, пусть думают, что я сошла с ума из-за всего.

Пусть обсуждают меня и нашу семью. Даже забавно наблюдать, как разлагаются эти люди, возомнившие себя судьями.

На что готовы люди из чувства ненависти? И где проходит та грань между просто осуждением и расправой без суда и следствия?

Этим утром я ясно поняла, что соседи, которые еще вчера просто косо смотрели на меня, сегодня способны на что-то гораздо жуткое и опасное…

— Мамочка, а это что такое? — удивленно спрашивает Яна, застывая на пороге дома.

Я иду следом, поэтому сначала замечаю гору фантиков и бумажек, разлетевшихся по передней части нашего участка, а потом и большие черные мешки, разорванные и выпотрошенные. Кто-то намерено перекинул через забор кучи мусора, и теперь мой идеальный газон напоминает городскую свалку.

Здесь валялось все: упаковки из-под продуктов, очистки, разбитые бутылки и даже чьи-то детские ботиночки. Мне сложно было оценить масштабы этой грязи, но, судя по вони, убираться придется долго.

— Яна, это… ветром надуло, — успокаиваю ребенка и скорее веду по дорожке к выходу. Нас уже ждет такси. Надо скорее увезти дочь в школу, в безопасное место.

Только вот сюрпризы на этом не заканчиваются…

Мы выходим за ворота, и я понимаю, что мусор был меньшей из моих проблем.

Нам оставили еще одно послание. В прямом смысле послание…

На темном заборе красовалась надпись крупным шрифтом: «ЗДЕСЬ ЖИВУТ УБИЙЦЫ».

Кто-то специально взял белую краску и обвел каждую букву по несколько раз, чтобы текст увидели даже в космосе. Но чтобы его не заметила Яна, мне пришлось слишком грубо прижать ее к себе и скорее затолкать в такси.

— Поехали, — вместо приветствия говорю водителю, и мужчина, к счастью, понимающий, тут же увозит нас подальше от всего этого безумия.

«Заберите Яну из школы к себе еще на неделю», — пишу свекрови, пока мы мчим по трассе до города.