— Нечего на меня так зыркать, молодой человек! — фыркнула Антонина. И, бросив губку в небольшой пластиковый таз, подкатила глаза. — На меня это не подействует! В прошлый раз ты едва не опрокинулся с кровати, показывая какой ты самостоятельный!

— Я не маленький! Я калека! Наполовину! Руки у меня работают! Я не хочу, чтобы ты подтирала мне зад и яйца! — Не сдержавшись, Холодный смахнул с одеяла поднос, на котором был огрызок от яблока и пустая банка от йогурта с ложкой.

— Это я вижу. — Терпеливо вздохнув, Антонина обошла кровать и подняла с пола всё, что Стас сбросил. — Руки работают. А вот голова… не маленький он. Ну да. Почему тогда ведёшь себя как ребёнок?

Шла уже третья неделя после его выписки. И если поначалу Стас с воодушевлением отнёсся к долгожданному "освобождению"… ведь говорят, что родные стены лечат. То, оказавшись дома, он буквально сходил с ума. Всё валилось из рук. Ничего не получалось. Ему казалось, что он понапрасну тратил своё время. Своё, врача, Артура, который теперь регулярно захаживал к нему; и Тони, которая взяла отпуск у отца и переехала на время к Стасу. Три недели Ада. Седьмой круг…

— Тонь, — закрыв глаза, Стас поднял руку и сжал переносицу пальцами. Давил так сильно, что под веками заплясала рябь. Выдохнул, собирая всё самообладание, которым обладал. — Я прошу тебя… оставь это здесь, — открыл глаза и кивнул на свободное место на кровати рядом с собой, — я справлюсь. Я всё сделаю. Не нужно надо мной трястись. Правда. Я благодарен тебе за то, что ты рядом. Очень. Но с этим я буду справляться сам. Договорились?

— Как пожелаешь. — Сдалась, взмахивая руками и подкатила глаза. Поставила таз с водой рядом с его рукой, подложила под локоть полотенце и ещё раз демонстративно вздохнула. — Занимайся. Если что — зови. Я на кухне.

— Спасибо.

Оставшись один, Стас не спеша скинул с себя одеяло. Смотреть на себя было невыносимо. Нервы сдавали и временами он ловил себя на мысли, что не справится с этим сам. Морально. Психологически… просто не вывезет.

А после собирал себя по кускам. Понимал, что не хочет вот так… всю жизнь. С ёбаным катетером и прочей хернёй, от которой комок к горлу подступал.

Это же пиздец.

И если Артур смог, то и он сможет. Всю жизнь так… сколько помнит себя… именно так. Перед любой сложностью он говорит себе: они смогли, и я смогу. Чем я хуже?

И это работало. Всегда срабатывало.

И сейчас сработает. Иначе быть не может.

Нетвёрдой рукой взялся за губку и, отжав лишнюю воду, принялся обтирать себя. У него был медбрат, который мог помочь ему принять ванну, но время от времени он отправлял его восвояси и сам делал то, что мог.

Врач ежедневно приезжал к нему домой. Реабилитация шла не так быстро как ему того хотелось бы. Но у Стаса было то, чего нет у многих. Поэтому он просто не мог сдаться. Хотел. Но не мог.

Он всё ещё не рассказал Артуру то, что слышал своими ушами возле отцовского кабинета. Пока просто не решил, что с этим делать. Потому что был так беспомощен. Ещё… просто не время.

Закончив с водными процедурами, дал себе время обсохнуть. И, уставившись на ноутбук, вспомнил о том, что хотел когда-то задать Тоне пару вопросов.

А в башке тут же возникли воспоминания о том, как он вместе с рыжей смотрел старые отформатированные записи.

Тина.

Твою ж мать.

Волна гнева прошлась по хребту. Странно, что он вообще это чувствовал. Неверное, это происходит на подсознании.

Каждое слово этого гондона Артёма. Каждое слово, сказанное Кристине. Он всё слышал. Абсолютно всё. Почти не дышал, когда понял, что Тина не повесила трубку. Нарочно она сделала или нет — это уже второй вопрос. Первый: что она ответила этой гниде на его признание?

Чёрт!

Но то, что она назвала Артёма другим именем… ЕГО именем! Это было просто бальзамом на душу. Причём таким сладким, что Стас готов был замурлыкать в трубку на тот момент.

Но радость была такой мимолётной.

Стиснув челюсти, он продолжал слушать. До тех пор, пока она не поняла, что вызов продолжался. Позвала его, но он и слова произнести не смог. Не смог или не хотел. Побоялся наговорить лишнего.

— Тоня! — позвал свою "помощницу" и накинул на бёдра одеяло. — То-о-онь!

Не думай о рыжей. Выкинь её из головы! Сейчас не время. Ты ещё не готов. Ты всё равно ничего не сможешь сделать…

— Ну? Не упал как я вижу? — она широко улыбнулась ему, снова заходя в его спальню.

— А ты сегодня прям в ударе, как я вижу, — хмыкнул Холодный. — Юморишь…

— Да бог с тобой, — Антонина махнула на Стаса рукой и, подхватив таз с водой, отнесла его в ванную комнату и вернулась.

— Сейчас уже Алексей подойдёт, — вспомнив о медбрате, она посмотрела на настольные часы.