И она бы действительно сошла с ума если бы жизнь поставила её перед выбором: отомстить за маму и посадить отца? Или простить его и сохранить присутствие в своей жизни последнего родного тебе человека? Простить отца, но не простить себя за эту слабость? Или, отомстив, обречь себя на одиночество?

— Спасибо тебе, Тина, — после затянувшегося молчания, Стас снова заговорил. Тихо, почти шёпотом. Перехватил её вопросительный взгляд и добавил: — Что спросила. Я, если честно, даже подумать не мог, что смогу кому-то это рассказать. Кому-то, кроме Артура.

— За это не благодарят, — собравшись, она повела плечами, чувствуя прохладу на тёплой коже. И… жалость к нему. Ту самую, о которой он говорил ранее. И, куснув внутреннюю сторону щеки, Кристина попыталась изобразить холодность. — Тебе нужно было поделиться, а мне хотелось ответов. Каждый остался в плюсе.

Перевела взгляд на свои ноги и только сейчас поняла, что его руки всё это время покоились на её голенях. Не рисовали на них, не оглаживали, не трепетали, заставляя её сердце нестись вскачь. А просто лежали, мягко сжимая кожу.

Несколько раз рассеяно моргнув, Кристина шевельнула ногами. Она не собиралась их убирать. Не хотела. Впервые за всё это время признала: ей приятно. Приятно настолько, что хотелось продлить этот момент.

Стас бережно сжал свои пальцы, не желая, чтобы она лишила его этой возможности быть к ней ближе. Сжал и тут же ослабил хватку. Оторвал ладони от нежной и гладкой кожи, позволяя Тине отстраниться. Но… она не сделала этого. Просто смотрела на его руки и сама не замечала, как дрожат от волнения её ресницы.

— Мне ни с кем не было так… спокойно, как с тобой, Тина. Я понятия не имел, что так может быть. — Поняв, что её бездействие намекает на одобрение, Стас вернул свои руки на её ноги. Мягко провёл по голеням вниз, добираясь до щиколоток. И ниже, находя небольшие стопы и нежно обхватывая их. Чувствуя горячими пальцами холод. — Ты замёрзла…

А она не чувствовала холод. Не замёрзла совсем. Просто… почему-то пальцы на ногах стали ледяными. Сами по себе.

Со свистом втянула вечерний воздух, когда Холодный сжал пальцы на её пальчиках в попытке согреть.

— Всё наладится, Стас. — Тихонько шепнула, не отрывая завороженный взгляд от точки их соприкосновения. — Всё всегда налаживается.

— Я знаю, — хрипло. — Понять бы, куда двигаться…

— Оставь как есть. Тебе ли не знать, что жизнь умеет наказывать? Главное — терпение?

Терпение. Качество, присущее не всем. Качество, демонстрирующее как силу, так слабость человека.

— Ты думаешь? — глядя перед собой на проезжающие мимо автомобили.

— Ты не спрашивал моего совета, — она пожала плечами, — так что, это просто мысли вслух.

И внутри вдруг стало так тепло. Дрожь унялась, а мурашки, блуждающие по обнажённым рукам, сгладились. Его руки, всё ещё сминающие пальцы на её ногах, больше не казались чем-то, что приносило дискомфорт. Это походило на разогретый солнцем песок. Он просачивался сквозь пальцы, принося покой.

— Жалеешь меня? — Повернув голову, он посмотрел на рыжую уставшим взглядом.

— Похоже, что жалею?

— Не очень. — Тень улыбки промелькнула на его исхудавшем лице. Стас издал глубокий дрожащий вздох, и по его телу пробежал лёгкий трепет.

— Значит… не думай об этом.

С тревогой в глазах, Стас взглянул на Кристину. В голове промелькнула мысль, что эта девушка слишком хороша для него. Слишком добра, слишком наивна. Слишком…щедра. Конечно же, он не заслуживал её. Это не стало для него открытием. Это было понятно с самого начала. Но он, черт возьми, всё ещё лелеял надежду. Умывался ею, словно ключевой водой, надеясь на какое-то чудо. Надеясь на исцеление. На то, что эта девчонка снизойдёт до него.

— Предлагаешь простить его? — вздохнув, Холодный крепче сжал ладони на её пальцах, — Я не настолько милосерден.

Мне до тебя далеко, Тина.

— Никто не говорил о прощении, Стас, — мягкая улыбка тронула её губы, — это совсем другое.

— Я понял, — кивнув, он мельком взглянул на наручные часы. — Ты согрелась?

— Я и не замерзала, — торопливо ответила. Раньше, чем успела подумать. И, почувствовав, как его пальцы застыли, прекращая массировать стопы, залилась теплым румянцем. — То есть… у меня больше плечи замёрзли, чем ноги.