— Я сейчас, — бросила на ходу, разворачиваясь и направляясь обратно, — пождите здесь, пожалуйста?

Ноги несли её в комнату Стаса. Снова.

Стены здравого смысла осыпались пеплом под ногами. Разрушались на глазах, перехватывая дыхание. Она пронеслась по коридору и, резко распахнув дверь, снова оказалась лицом к лицу со своим страхом.

Ты не можешь мной управлять. Ты…

— Что-то забыла? — язвительный тон, с которым был задан этот вопрос лишь подлили масла в огонь.

— Что ты хочешь от меня? М? — шагнула, теряясь в ярости, что пульсировала в глотке. — Что, чёрт возьми тебе надо от меня, Стас? — закрыла за собой дверь, чтобы Тоня не стала свидетелем их истинных взаимоотношений.

— Что? — Попытавшись принять вертикальное положение, Стас опёрся на руки, сквозь ноющую боль выравнивая корпус. — Ты вернулась, чтобы спросить об этом?

Какого хрена? Её возвращение стало настолько неожиданным, что он даже растерялся. Но не мог не согласиться с тем, что был этому рад. Даже если они продолжат ругаться, он всё равно рад.

— Думаешь, можешь вот так скармливать мне свои претензии? И оскорблять меня? — Её верхняя губа раздражённо дёрнулась. — Или ты думаешь, я должна распинаться перед тобой только потому, что ты помог моему папе с реабилитацией? Так вот я хочу ещё раз тебе напомнить: Я. Тебя. Об этом. Не просила! — Отчеканила с расстановкой и шагнула к его кровати. — И… — она отчаянно взмахнула руками. — Господи! Ну, почему?! Почему ты каждый раз умудряешься всё испоганить?! Говоришь, что изменишься… но это только слова. Пустые слова, слышишь?! Такие же пустые, как и ты, Стас! Пустой! Несколько секунд он молчал. Играл желваками. Холодный и ставший бездушным взгляд скользил по её лицу, очерчивая каждую деталь. Он мог бы пропустить это мимо ушей. Мог бы дать ей скидку на вспыльчивость или на несправедливость этого мира, но…

— Всё сказала? — уголок его губ едва заметно дёрнулся вверх. — Или ещё что-то припасла?

— Ты, — внутри всё сжалось от приступа лёгкой паники, — ты не можешь мне диктовать, что мне делать.

— Я и не диктую, — обманчиво спокойно пожал плечами. — Ты меня с кем-то путаешь…

— Я сама. — Сделав несколько шагов, она остановилась возле его кровати. Коленками упёрлась в корпус, прекрасно осознавая, что стоит ему протянуть руку, и её нога окажется у него в плену.

— Что сама? — заинтересованный взгляд застыл на её лице, обжигая холодом. Он едва мог совладать со своим собственными эмоциями. С ней это становилось почти невозможным.

— Я сама могу решать, что мне делать. Ты… мне никто, чтобы устраивать допрос с пристрастием и тем более оскорблять.

— Это было сказано сгоряча…

Её брови выгнулись дугой от удивления и возмущения. Сгоряча?!

Поймав губами воздух, Кристина медленно вдохнула.

— Вот видишь?.. Что и требовалось доказать. Сгоряча. Это же пустяк. Мелочь? Так? Ты считаешь, что только тебе позволительно ошибаться. Только ты можешь что-то сказать или сделать сгоряча. Верно?

— Ты снова раздуваешь из мухи слона, Тина.

— Да… именно это ты и должен был сказать, Стас. Снова и снова. Я даже не удивлена. — Усмехнувшись собственным мыслям, она покачала головой. А затем, опустив голову, покачала ею. — Ведь ты уверен в том, что ошибки можешь допускать только ты. И никто больше не имеет на них право. Только ты можешь играть людьми. Можешь дёргать за ниточки и не бояться, что кто-то поступит так же.

— Кто сказал? — будто продолжал играться с ней.

— А что если будут играть тобой? М?

Глаза Стаса округлились, когда Тина неожиданно наклонилась, шелестя курткой, и руками опираясь на подушку по обеим сторонам от его головы.

Что она удумала? Что, блядь, у неё на уме?

Её губы дрожали. Голос тоже. Даже руки, которые помогали ей балансировать над ним, тоже дрожали. Ей было страшно. Стас видел это в её потрясающих зелёных глазах. Там, на самом дне, под переливчатой радужкой затаился страх. Животный. Скрыть который было едва ли возможно.

— Хочешь… поиграть со мной? — Спросил, сглатывая ком в горле.

— Тебе не интересно, какого это: когда с тобой играют… а ты так беспомощен, что самому от себя противно?

— Ты не справишься со мной, Тина, — уверенно произнёс. Но внутри что-то дрогнуло. Её взгляд соскользнул ниже. Вдоль переносицы, к губам. Невольно прошлась по своим, затрагивая кончиком языка уголки.

Что ты чувствуешь?

Что я чувствую?

Что играю с огнём.

Но почему-то яростное желание наказать его… отомстить его же способом… оно просто сводило с ума.

— Возможно, — вмиг севшим голосом произнесла ему в губы.