— Не знаю, — пожав плечами, Кристина выдохнула ему в губы. — Это тебе решать…

С пугающим спокойствием Стас приблизился вплотную к Кристине. Его прикосновения были настолько ощутимы, что лёгкое покалывание, которое она ощущала в том месте, где была его рука, плавно расходились по всему телу, добираясь до кончиков пальцев на ногах. И пол… казалось, что он плавно превращался в горячий песок, обволакивающий ступни.

Стас тихо прочистил горло, откашливаясь перед тем, как сказать хоть слово.

Любит? Так ли?

Что есть любовь?

Если бы он только знал…

Страх спутать это чувство с привязанностью или чем-то иным, например, с той же благодарностью, вставал комом в глотке. Но он никогда ещё не испытывал к девушке ничего подобного. Даже схожих чувств…

Просто находиться с ней рядом, не говоря уже о том, чтобы касаться… Это было чем-то, что не поддавалось никакому описанию. Так же, как и объяснению. То, что начиналось с азарта и мимолётного интереса, сейчас сводило его с ума. Доводило до истощения. Границы, так скрупулёзно выставляемые не только им, но и самой Кристиной, были стёрты почти с самого начала. Он ненависти… до любви?

Об этом рассказывают в книжках и снимают фильмы, которые он терпеть не мог? Которые всегда считал бредом сумасшедшего.

И что теперь?

— Мне не нужен никто, кроме тебя, Тина, — надтреснутым голосом произнёс Стас и склонился над ней. — Правда. Я знаю, что не заслуживаю ничего из того, чего так хочу. И тебя не заслуживаю. И… — ещё ближе. Так, что кончик его носа соприкоснулся с её. — действительно отпущу тебя. Приму твой отказ, потому что нет сил смотреть на твои попытки оттолкнуть меня. Я не идиот. Я знаю, что мучаю тебя этим.

Она закрыла глаза, И Стас осторожно потёрся кончиком носа о её.

— Но если ты дашь мне этот чёртов шанс… я сделаю всё, чтобы об этом не пожалела. Слышишь?

— Да, — тихо ответила, боясь пошевелиться.

Тепло, разливавшееся по телу, давно перенесло её в другое измерение. Слова, проникающие в голову мягко оседали внутри и мгновенно впитывались, не чувствуя сопротивления. Удивительная способность мозга, фильтровать события и информацию. Кто-то не может всю жизнь простить… а она? Что с ней не так? Почему тот, кто не раз причинял ей боль, больше не вызывает в ней желания проклинать и ненавидеть? А дыра, так долго зияющая в груди, вдруг сама собой стягивается. И не потому что он оставил её в покое. А потому что он рядом. И касается её так, словно она самое хрупкое создание творца, которое повредить — равно погибнуть самому.

— Я люблю тебя. Тина. Так сильно, что готов отступить. Одно твоё слово…

— Поздно, — перебив его, Кристина едва заметно дёрнула головой. И, выдохнув ему в губы, отстранилась, чтобы посмотреть в его глаза. Такие чёрные. Бесконечные.

Поздно. Поздно отступать. Потому что момент давно упущен. Потому что его присутствие больше не означает страх. Потому что взгляд, которым он смотрит на неё — единственное что приносит успокоение. Сколько бы не противилась этому… уже поздно.

Осознавая, что приняла это… капитулировала перед собственными чувствами; противореча логике и здравому смыслу, приняла решение: это не только его шанс. Но её. Шанс на то, чтобы понять себя. И принять, если понадобится.

— Поздно? — его брови дёрнулись, а выдыхаемый Стасом воздух, отрикошетил от её губ, обдавая теплом. Внутри всё сжалось. Ледяные щупальца обвили глотку, не давая больше дышать.

— Поздно, — повторила Кристина, кивая. — Отпускать… поздно.

Казалось, что Стас всё ещё не понял. Смысл сказанного отказывался раскрываться перед ним. Словно прячась за плотной и тяжёлой ширмой, он лишь мерзко посмеивался, играя с его подсознанием. Подкидывая дрова в костёр, на котором тлела его душонка. Нестерпимо мучительно. Сводя с ума.

— Кристин, — занёс руку, чтобы снова коснуться её лица, но что-то останавливало. Так и зависнув в воздухе, его пальцы подрагивали от невозможности получить желаемое. — Я люблю тебя.

И повторить оказалось гораздо легче. Словно одного раза хватило для того, чтобы признать это. Чтобы принять факт своей зависимости. Хватило, чтобы признать свою беспомощность перед ней. Так… откровенно раскрыть душу. Вывернуть наизнанку, чтобы согреть её. Чтобы уберечь не только от всего мира, но и от себя.

И рука… так и продолжала висеть в воздухе напротив её лица.

Не зная, что сказать в ответ, Кристина подняла руку и мягко положила ладонь на его щёку. Слегка поглаживая большим пальцем нижние ресницы Стаса, дышала через раз.

И он пропал. Одно прикосновение, и земля ушла из-под ног. Её рука, дарящая ласку и тепло… и мир перестал существовать.

Так странно. Почти нереально. Ненормально.

— Эй, ребятки! Вы там? — голос Тани за дверью едва не выбил весь воздух из лёгких.