Шрифт:
— Ты дома? Отлично! Рада, что застала тебя, Стасик!
Улыбка мгновенно сползала с его лица.
— Какого хрена?.. — тихо спросил, когда Оксана осторожно обойдя его, зашла в квартиру. — Тебе чего здесь надо?
— Соскучилась. А ты? Нет?
Глава 53
Захлопнув дверь, Стас обескураженно повернулся лицом к той, которую ненавидел всем сердцем. Всегда. А теперь он мог со спокойной душой признать: не зря.
Ненависть. Чувство, которое разрушает нас изнутри. Чувство слишком сильное, чтобы описать его словами. Как и любовь.
Ненависть. Можно ли ненавидеть человека на столько, что внутри всё закипает при одном взгляде? Возникает непреодолимое желание протянуть руки и сомкнуть пальцы на шее…и давить до тех пор, пока объект ненависти не прекратит свои тщетные конвульсии; до тех пор, пока хрупкие кости не захрустят под натиском; до тех пор, пока глаза не подкатятся от бессилия.
Так, чёрт возьми хотелось…
Как жаль, что он сын своего отца.
Противно было даже думать, что они с ним так похожи.
Возможно, его отец так же сильно ненавидел мать… раз решился избавиться от неё таким способом. Просто… убить. Но за что?
Неужели деньги могут быть причиной тому, чтобы пойти на такое безумство?
Хотя… о чём это он? Конечно же могут. Деньги с незапамятных времён были причиной смертного греха. Деньги. Власть. Женщины.
И вот теперь одна из них стоит напротив. И, надменно улыбаясь, без зазрения совести смотрит ему в глаза и, кажется, вообще ни о чём не сожалеет.
— Я тебя приглашал? — сквозь зубы процедил Стас и, почувствовал как стягивает желудок от вида этой переделанной паскуды.
— Стас, — вздохнув, Оксана тряхнула головой и её светлые пряди аккуратно рассыпались по плечам. — Я пришла поговорить с тобой…
— Ты пришла… что? — заиграв желваками, он сделал шаг к Оксане. — Что, прости? Я не ослышался?
— Нет, — в её глазах промелькнул страх. Но она тщательно пыталась это скрыть. — Я хочу поговорить с тобой. Серьёзно. Как взрослые люди. Хочу объяснить тебе…
— Ты… — ещё один шаг, и он, облокотившись о стену, отставил в сторону костыли. Заметил как Оксана удивилась. И попятилась. Её спина после пары шагов упёрлась в стену, и она рвано выдохнула.
— Стас, — выставила руку перед собой, то ли в попытке защититься, то ли остановить его. — Подожди, пожалуйста, и выслушай меня. С отцом у вас не складывается разговор. Поэтому я подумала, что проще мне с тобой поговорить.
Честно говоря, она была сильно удивлена тому, что он уже не кажется больным или ограниченным в своих действиях человеком. Вполне себе здоров и полон сил. И, кажется, легко может её придушить. Прямо здесь и сейчас. И от этой мысли ноги подкашивались.
— Стасик, я здесь ни при чём. Вообще, понимаешь? Ты не так всё понял, — затараторила, чувствуя как её сердце заколотилось в груди от нехорошего предчувствия. — Я такая же жертва обстоятельств! Мне приходится молчать! Иначе…
Но не успев договорить, она ощутила длинные и горячие пальцы на своей шее. Её руки взметнулись вверх, цепляясь за мужские запястья. Рот открылся широко от невысказанных слов и нехватки воздуха. Больно. Её большие глаза не моргая смотрели на своего палача и крошечная слезинка тут же повисла на нижних ресницах.
А Стас…
Кажется, он даже видел, как лопаются сосуды в глазах той, что сейчас стояла напротив и хваталась за его руки в попытках освободиться от удавки. Она конвульсивно дёргалась, пока с одной из ног не слетела туфелька. Затем и другая. Оксана поднялась на носочки и, впившись длинными ногтями в его запястья, оставила следы, свидетельствующие о борьбе.
Неравной, но такой яростной.
— Я сломаю тебе шею, сука. Ты слышишь? — Он уже не видел перед собой её глаз. Перед ним снова возникла картина: морг, тусклый свет. И мама. На столе под белой простынёй. Патологоанатом и мент, лицо которого он уже плохо помнит.
— Ст… ас, — едва выговаривая, Оксана всё ещё пыталась высвободиться.
— Я убью тебя, а потом уничтожу отца. — Задыхаясь, прошептал над ней, — сяду. Но моя душа будет спокойна. Поняла меня? — зарычал ей в лицо, наклоняясь.
И… если бы не стук в дверь.
Он бы, наверное, сделал это.
Резко отпустив её, отошёл на шаг. А Оксана, почувствовав долгожданную свободу, рухнула на пол, громко и надсадно втягивая воздух и хватаясь за собственную глотку влажными пальцами.
— Чёрт… — опомнившись, Стас провёл ладонями по лицу, прогоняя наваждение, которое едва не погубило его самого. — Сука…