— А ты ожидал чего-то другого?

— Ты… щенок. Ты хоть понимаешь, что это только благодаря мне твои ноги сейчас ходят? М? Это на мои деньги ты проходишь реабилитацию! Это Я поставил тебя на ноги!

— Спасибо, — резко произнёс. — Этого достаточно? А даже если нет, то другой благодарности у меня для тебя нет.

— Говнюк, — процедил, стирая с виска проступивший пот.

— А какой благодарности ты хотел? Больше, чем за полгода ты появился здесь не больше трёх раз. Даже твоя шавка захаживает сюда чаще. Ты же в курсе? — И, видя как меняется лицо отца, продолжил: — Её, кажется, гораздо больше заботит моё состояние, чем тебя. Возможно, ты мало внимания ей уделяешь? И тебе нужно задуматься, почему твоя молодая жёнушка не может проехать мимо моего дома?

— Что ты несёшь?

— Оксана, между прочим, гораздо сговорчивее, чем ты. Или просто боится больше. Она на многое готова, чтобы я молчал…

Ложь. Ложь. Всё ложь. Каждое слово. Но Стас не мог отказать себе в удовольствии поиграть на нервах своего уже единственного родителя. Видеть, как багровеет его лицо и как надуваются ноздри… бесценно.

— Я тебя… — зашагав в сторону кровати, он едва не лопался от ярости.

— Убьёшь? — на лице Стаса не дрогнул ни один мускул. — Как убил мать?

— Замолчи… слышишь? Пока ещё не поздно, закрой свой рот…

— Посмотри на себя, — кивком головы он указал на зеркало, — и скажи то же самое, глядя себе в глаза. Это не я, а ты должен замолчать. Это не я, а ты замарался, пап. Думаешь, если за тобой до сих пор не пришли менты, значит можно расслабиться? Ты же наверняка в курсе, что уже не я один об этом знаю? В курсе ведь? — намекая на Артура.

— Я оставлю тебя с голым задом. — Процедил, глядя на сына исподлобья.

— Меня это мало пугает.

— Самостоятельный стал? Авария пошла тебе на пользу?

— За что ты меня так ненавидишь? — Вопрос сам сорвался губ. Стас даже не успел обдумать, стоит ли вообще его задавать. Просто озвучил мысль, не дающую ему покоя. — М? Просто объясни. Поступи хоть раз по-мужски. Может, я не твой сын? Может, в этом всё дело?

Неожиданный поворот в их диалоге застал мужчину врасплох. Растерявшись на несколько секунд, он молча сканировал лицо своего чада. И, хмыкнув, провёл пальцами по жёстким волосам.

— Невозможно полюбить ребёнка от нелюбимой женщины. — Снизив тон, он вздохнул и спрятал руки в карманах брюк.

— Чушь. Отговорка. — Горько ухмыльнувшись, Стас почувствовал, как дёрнулся его глаз. — Возможно. Ещё как. Если этот ребёнок — твой.

— Я не смог.

И… это откровение поставило жирную точку. Последние надежды на весомую причину отцовской нелюбви разбились о жестокую реальность.

Оказывается… можно просто не любить. Своего ребёнка. А в случае отца: этот вообще кроме себя, кажется, никого и никогда не любил.

Так бывает?

— Так бывает, — добавил, словно прочитав мысли Стаса.

В его глазах застыли слёзы. Получив сокрушительный удар под дых, Стас едва сдерживал себя. Стискивая челюсти, пальцами сгребал покрывало, на котором лежал. И даже помыслить не мог, что может быть ещё больнее. Больнее, чем тогда: возле двери в отцовский кабинет. Тогда, когда услышал о том, что эти двое сотворили с его матерью.

Лучше бы он соврал. Лучше просто сказал, что Стас ему не сын вовсе.

Тогда бы он понял. И принял это с долей облегчения.

А сейчас? Сейчас что?

И это тоже… только принять. Давиться правдой и глотать.

Сложив в сумку продукты, которыми запасла её мама, Кристина устало вздохнула и опустилась на мягкое сиденье кухонного уголка. Тоскливо посмотрела на настенный календарь и посчитала дни, оставшиеся до начала нового учебного года.

Две недели. Ещё две недели лета и снова в бой. Ещё год назад она думала, что будет легче. Всё прошлое лето она готовилась к новой жизни. Жизни студентки и человека, который усердно работает над тем, чтобы не возникало трудностей. Но трудности не заставили себя ждать. Как всегда, они приходят без приглашения и предупреждения. Они валились из неё, словно долго выжидали момента. И, дождавшись своего часа, наполнили её жизнь событиями, от которых у неё до сих пор подкашивались колени. Всё началось со Стаса. И по наитию, эти события продолжали проверять её на прочность.

Хотя… если задуматься, всё началось за несколько месяцев до появления Холодного в её жизни.

Всё началось в выпускном классе. Дарина, на тот момент её лучшая подруга разбила вдребезги её иллюзии о том, что дружба может быть бесконечной, и ничто не в состоянии её разрушить. Но всё оказалось гораздо прозаичнее, чем она себе это представляла. И женская дружба оказалась не такой крепкой, как хотелось. Стоило появиться мужчине, а в их случае — парню, и этот карточный домик был разрушен с такой скоростью, что Кристина даже не успела ничего понять. Одно было ясно: ревность несёт с собой разрушения. И последствия могут быть такими болезненными, что оставляют след в душе человека на долгое время.