С момента его назначения на пост председателя совета директоров не прошло и нескольких месяцев. Он был внуком основателя частной школы S. и племянником своего предшественника, который возглавлял совет директоров с тех самых пор, как Ян устроилась на эту работу. Предыдущему директору теперь уже перевалило за восемьдесят, но он всегда присутствовал наравне с обычными педагогами на всех церемониях, посвящённых приёму в ученики школы или выпуску из неё. На церемониях окончания школы старик половину времени как будто дремал, но, когда подходила его очередь, он медленно поднимался на трибуну и произносил ничем не примечательную речь, призывая выпускников стать преданными гражданами своей страны и благодарными членами общества. Он говорил вяло и неразборчиво. Каждый раз, когда Ян видела этого старика, дряхлеющего и скукоживающегося год от года, ей стоило большого труда, чтобы не вспомнить Пака. Ян даже начала подозревать, что у них могли быть какие-то родственные связи. У них была некоторая разница в возрасте, но оба были выпускниками одного и того же университета, поэтому Ян могла предполагать, что в студенческие годы они поддерживали преемственную связь старшего и младшего учеников, но никогда не пыталась это выяснить достоверно. Возможно, они до сих пор общаются — ей это было неизвестно. Ян всегда с благодарностью думала о старике. Не потому, что по одному слову Пака он устроил её сюда. Но потому, что после этого он ни разу и вида не подал, что знаком с нею.

Все, кто был знаком с фондом S., ожидали, что после смерти председателя совета директоров его место займёт один из его сыновей. Однако в прошлом году мирный и скучный ход вещей был нарушен. В один летний день, когда ртутный столбик термометра в этом городе дополз до отметки тридцати пяти градусов, в тот самый день, когда Ян прямо посередине дороги увидела дохлую кошку с вывалившимся языком, в местных новостях по радио вышел эксклюзивный репортаж о том, что в школе проходит проверка в связи с коррупцией в фонде S. После этого события сменяли друг друга с быстротой молнии. Имя Ян появилось в списке участников «собрания сознательных педагогов для нормализации деятельности учебного заведения S.», который неизвестно когда и как сформировался. В отношении последнего главы администрации председателя совета директоров началось расследование по обвинению в злоупотреблении положением и незаконном присвоении денежных средств, а хранивший молчание всё это время председатель совета директоров был привлечён к делу в качестве свидетеля. Чёрно-белая фотография, на которой он, поддерживаемый под руки своими помощниками, предстал в городском отделении прокуратуры, была напечатана в местной газете в разделе деловых новостей. Вскоре старик оставил пост председателя совета директоров. Некоторое время его место оставалось пустым, но вот теперь его занял директор Чан. Про него было известно совсем немного. В своё время он вылетел из семейного гнезда, а теперь нанёс сокрушительный удар в спину. В молодости у него были проблемы с наркотиками. Он вложил кучу денег в производство какого-то фильма и прогорел. Тем не менее ходили слухи, что он по-прежнему невероятно богат. Достоверно было известно только то, что у него сложились плохие отношения с сыновьями Пака и с ним самим. В день, когда новый председатель должен был вступить в должность, его предшественник вместе с сотрудниками фонда и некоторыми учителями устроили сидячую забастовку. Белый «хёндэ экус», на котором приехал новый председатель, не смог въехать на территорию школы, и машину пришлось оставить за главными воротами. Вскоре между охранниками той и другой стороны завязалась драка. Учитель физкультуры средней школы разбил булавой нос сотруднику отдела снабжения. И тут то ли кто-то пустил слух, что это всё подсудное дело, то ли прибегнул к иным мерам, но кампания по противостоянию не получила большого продолжения и вскоре закончилась. После вступления нового председателя в должность невидимая линия как будто поделила учительскую на три части: в одной сидела группа, поддерживающая старого председателя; в другой — группа, поддерживающая нового председателя, в третьей остались те, кто не принял ничью сторону.

Ян впервые видела Чана так близко. Он был довольно низким и поджарым, но производил впечатление не карлика, а скорее мальчика. Было сложно определить его возраст. Возможно, потому что на нём были очки в тёмно-каштановой роговой оправе изысканного дизайна, а уложенные на одну сторону волосы закрывали лоб. Чан сказал: «Извините, что всполошил вас своим неожиданным появлением». Все собравшиеся в комнате понимали, что со стороны председателя это были не чистосердечные извинения, а лишь фигуральное выражение, призванное подчеркнуть его скромность. Но пусть даже так, Ян сильно удивилась. Пусть с его стороны это всего лишь дань вежливости, но она уже не могла вспомнить, когда последний раз видела успешного мужчину в расцвете сил, способного на такие жесты. Но главным образом её удивил голос Чана. Председатель говорил баритоном, и в голосе его чувствовалось спокойствие и достоинство. Он кратко пояснил, что связывает его с директором школы в Иокогаме, с которой теперь завязались дружеские отношения. Чан сказал, что они познакомились во время его заграничной стажировки. «Если коротко, то мы с ним как братья». Потом новоиспечённый председатель произнёс наконец предложение, которое раскрывало всю суть, и выражение лиц присутствовавших едва уловимо изменилось. «Моё расписание этого не предполагало, поэтому было очень сложно выкроить время, но всё-таки в этот раз я буду сопровождать группу в Иокогаму».

— Надеюсь на ваше сотрудничество, — произнёс Чан, глядя на учителей, которые должны были отправиться в поездку. Учитель английского снова склонил голову в вежливом поклоне, учительница музыки расплылась в широченной улыбке, позволившей лицезреть её дёсны, а Ян снова разозлилась на себя за то, что отчётливо помнила возраст своей коллеги. Когда-то в присутствии многих людей та задорным тоном объявила: «О, мы, оказывается, с вами одного года». На что Ян простодушно ответила: «Значит, вы, мадам Ким, тоже не так молоды, как кажется». И слишком поздно она осознала, что её слова, возможно, были восприняты как комплимент. Чан посмотрел прямо на учительницу пения и улыбнулся. Ян нахмурилась, но никто этого даже не заметил.

* * *

В день отъезда Ян встала рано утром. Защёлкнула замок чемодана, прошла мимо комнаты, где спал муж, и, не постучавшись к нему, стала обуваться в коридоре. Местом сбора был назначен спортивный стадион школы. Оттуда на заказном автобусе они все вместе должны были поехать в аэропорт Кимпхо, где сядут на самолёт, направляющийся в токийский международной аэропорт Ханэда. К назначенному времени одна из учениц средней школы не объявилась. Учительница музыки позвонила родителям.

— Похоже, мы можем ехать, — сказала она, повесив трубку, и добавила с таким видом, будто это было совершенно неважно, что отец везёт ребёнка сразу в аэропорт.

В этот момент в отдалении послышался визг тормозов и на парковке остановился белый «экус». Стекло задней двери опустилось, и из машины показалась голова Чана. На этот раз вместо очков в роговой оправе на нём были солнцезащитные очки фирмы «Рэй-бэн». Узнав эти очки, Ян до смерти перепугалась. Потому что за этими очками она живо представила лицо Пака. Ян охватил непонятный трепет. Она постаралась собраться с мыслями. Многие люди покупают брендовые очки. А модель «боинг», которая была на Чане, вообще самая популярная во всём мире. Было совершенно непонятно, куда смотрит Чан за тёмно-зелёными стёклами очков. Ян в жёсткой форме сказала учительнице музыки:

— Так дела не делают!

Не ожидавшая такой реакции учительница уставилась на Ян широко раскрытыми глазами.

— Есть же правила! Если всё с такой лёгкостью переигрывать каждый раз, то далеко мы не уедем. В следующий раз, пожалуйста, заранее и конкретно договаривайтесь обо всём и со всеми.

Ян хотела казаться непоколебимым, волевым и твёрдым человеком. Создать такой образ перед учительницей музыки, перед председателем совета директоров, перед всем миром. Учительница музыки кивнула.

Ученица так и не приехала вплоть до окончания времени регистрации на посадку. Когда дозвонились до отца, выяснилось, что он думал, будто им надо в аэропорт Инчхон, и теперь на все вопросы лишь бранился в ответ.

— Если вы хотите, чтобы ваш ребёнок отправился в Японию, немедленно везите его к нам в аэропорт Кимпхо! — сказала Ян бесстрастным тоном и повесила трубку.

Все ученики были одеты в серые стёганые куртки, словно поверх обычной школьной формы надели ещё одну. Они стояли, столпившись около выхода на посадку, и громко переговаривались друг с другом. Некоторые парни уже начали толкаться и подзадоривать друг друга. Нервы Ян были напряжены до предела. Что, если они опоздают на свой рейс из-за одного-единственного ребёнка? Представлять самый худший сценарий развития событий, едва только что-то пошло не так, такая же привычка, как проецировать малейший промах на все аспекты жизни, сразу провозглашая себя полным неудачником. Они должны в назначенное время прибыть в аэропорт Ханэда, встретиться там с представителями школы, с которой у них завязались отношения, и сразу отправиться в Иокогаму, чтобы присутствовать на официальной церемонии и фуршете после неё. Если они пропустят свой рейс, то весь план, расписанный поминутно, полетит в тартарары. И всё это по вине учительницы музыки, которая безапелляционно руководила всем процессом вплоть до этого момента. Ян с трудом сдерживала злость.