Вернёмся к земной подоплёке происходящего. У Кунти, как и у Сатьявати, была тайная и постыдная предыстория, которая окажется фатальной для династии. Дочь правителя ядавов Шуры, Притха была по обету отдана для удочерения царю Кунтибходже и в его дворце однажды в награду за благочестие и услужливость получила от аскета Дурвасаса в дар мантру, то есть заклинание. Этой мантрой барышня могла вызвать любого бога для обретения потомства, что она и проделала, вызвав бога солнца Сурью. В результате на свет появился Карна, будущий великий воитель и вечный соперник Арджуны. К Карне мы ещё не раз обратимся. Пока же достаточно сообщить, что внебрачный младенец в соответствии с расхожим образом фольклорного подкидыша был пущен в корзине по реке, спасён и усыновлён сутой (колесничим), то есть не удостоился посвящения в кшатрии, не говоря уже о положении царевича. Подобное понижение социального статуса, а также факт спасения и воспитания подкидыша предвещают ему великую долю [см. например, усыновление бедняками будущего героя Финнбоги («Сага о Финнбоги Сильном». М. 2002); предельный вариант понижения статуса – полное лишение человеческого сообщества и вскармливание подкидыша животным, как в случае Рема и Ромула].

Кунти, как в своё время Сатьявати, чудесным образом вновь обрела девственность. Сказание отмечает, что подвижник даровал Притхе мантру «в силу своего предвидения случаев несчастий» (Мбх I, 104) – ещё одно до поры неясное пророчество. Но скоро аудитория узнает, какое несчастье предвидел мудрец. Царь Панду с двумя юными жёнами отправился на жительство в лес. Там этот заядлый охотник случайно подстрелил аскета, который перед смертью успел проклясть незадачливого стрелка: отныне соитие с женой грозит царю смертью. Проклятие приводит Панду в отчаяние: «для бездетного нет дверей на небо», так как, не обретя потомства, он не исполнит долга перед предками (после его смерти некому будет проводить заупокойные обряды).

С этого момента начинается полоса чрезвычайно обильных даже по меркам древнего эпоса предсказаний и предзнаменований. Для начала лесные отшельники в утешение Панду разражаются соблазнительным, но туманным пророчеством: «…Есть и для тебя потомство, счастливое, безупречное, подобное богам; мы это видим, о царь, своим дивным оком» (Мбх I, 111,18) (курсив наш – А. И.). В данном пророчестве сравнение будущих отпрысков с богами – отнюдь не фигура речи. Оказывается, царский род можно продолжить с помощью магии, ведь именно это несчастье предсказал Дурвасас. Кунти открывает мужу свою тайну: она обладает мантрой для обретения потомства от любого бога по своему выбору (но умалчивает о первом опыте и внебрачном сыне).

Теперь можно перейти к биографии нашего героя; прежде всего рассмотрим, как закладывались качества идеального витязя сказания. Панду, размышляя о выборе божества, от которого может «родиться превосходный сын, наилучший в мире», делает вполне обоснованный выбор: «Нам известно, что Индра – главный царь богов. Он доблестен и одарён неизмеримою силой, могуществом и величием…И сын тот, которого он даст мне, будет превосходнейшим из всех» (Мбх I, 114, 16–18). (Отметим мимоходом некоторую странность: почему «программирование» сына действительно выдающихся качеств происходит только для третьей беременности царицы? Ведь третьему по старшинству принцу, несмотря на свойства великого героя, полученные от царя богов, не суждено унаследовать царство. Остаётся заключить, что сказание готовит материал для витязя par excellence, которому суждено быть вечным дружинником на службе царственного старшего брата. Кроме того, это следование универсальному фольклорному мотиву о младшем – часто именно третьем – брате, как самом благородном и доблестном, а Арджуна как раз третий законный и последний из родных сыновей Кунти).

Панду предался суровому покаянию, «желая снискать благосклонность этого бога». В результате «Васава» (Индра – А. И.) «обратился к нему со словами: «Я дам тебе сына, славного в трёх мирах, и он будет способствовать благополучию богов, брахманов и друзей. Я дам тебе наилучшего сына, сокрушителя всех врагов»» (Мбх I, 114, 21–23). Как видим, это уже не просто пожелания отца будущего героя, но обетование главы индуистского пантеона. После слов самого Индры у аудитории не должно оставаться сомнений в замечательных качествах имеющего появиться на свет (ещё не зачатого!) Арджуны. Более того, Индра намекает и на выдающиеся подвиги героя, которые неясным пока образом обеспечат благополучие небожителей.

Указанные обстоятельства, предвещающие появление великого героя, не случайны. Сходным образом в другом древнеиндийском сказании праведный царь Дашаратха собирается обрести сыновей, для чего великий риши Ришьяшринга устраивает специальный ритуал жертвоприношения коня – ашвамедху. Руководящий ритуалом мудрец отдает распоряжения:

В процедуре появления на свет сыновей-героев царя и, в особенности, величайшего героя Рамы, как и в случае Арджуны, специально отмечено участие неба:

Аналогом соития Кунти с Индрой является ритуальное «соитие» царицы Каусальи с жертвенным конем:

Вернемся к истории куру. Вдохновлённый обетованием божества, теперь уже Панду, обращаясь к супруге, пророчествует о достоинствах великого героя: «О прекраснобёдрая, роди благородного сына, искушённого в политике, одарённого величием, равным солнцу, неприступного (в бою), деятельного и весьма прекрасного видом, и да будет он вместилищем величия кшатриев» (Мбх I, 114, 25–26).