86

Ужели, донна, впрямь (хоть утверждает То долгий опыт) оживленный лик, Который в косном мраморе возник, Прах своего творца переживает?

Так! Следствию причина уступает, Удел искусства более велик, Чем естества! В ваяньи мир постиг, Что смерть, что время здесь не побеждает.

Вот почему могу бессмертье дать Я нам обоим в краске или в камне, Запечатлев твой облик и себя;

Спустя столетья люди будут знать, Как ты прекрасна, и как жизнь тяжка мне, И как я мудр, что полюбил тебя.

87

Когда ты, донна, приближаешь Свои глаза к глазам моим, В их зеркале себе я зрим, А ты себя в моих отображаешь. Меня, увы, ты созерцаешь Таким, как есть, - в болезнях и летах, А я тебя - светлей звезды лучистой. И небу мерзостно, ты знаешь, Что я, урод, живу в благих очах, Во мне ж, уроде, виден лик твой чистый. И все ж, кому тропа тернистей: Тебе ль, вникающей в мой взор? Мне ль, кто теряет рай лучистый, Когда смыкаешь ты затвор Своих очей?
– Бесплоден спор Ничтожества с красою величавой: В любви должна быть общность лет и славы.

88

В ком тело - пакля, сердце - горстка серы, Состав костей - валежник, сухостой, Душа - скакун, не сдержанный уздой, Порыв - кипуч, желание - без меры, Ум - слеп и хром и полн ребячьей веры, Хоть мир - капкан и стережет бедой, Тот может, встретясь с искоркой простой, Вдруг молнией сверкнуть с небесной сферы.

Так и в искусстве, свыше вдохновлен, Над естеством художник торжествует, Как ни в упор с ним борется оно; Так, если я не глух, не ослеплен И творческий огонь во мне бушует, Повинен тот, кем сердце зажжено.

89

Я стал себе дороже, чем бывало, С тех пор, как ты - здесь, на сердце моем; Так мрамор, обработанный резцом, Ценней куска, что дал ему начало.

Лист, где искусство образ начертало, Неравночтим с тряпицей иль клочком: Так и моя мишень твоим челом Означена, - и горд я тем немало.

Я прохожу бестрепетно везде, Как тот, кого в пути вооруженье Иль талисман от напастей хранит;

Я не подвластен пламени, воде, Твоим гербом слепцам дарую зренье, Своей слюной уничтожаю яд.

90

Стремясь назад, в тот край, откуда он, Извечный дух, в теснины заточенья Сошел к тебе, как ангел всепрощенья, И мир им горд, и ум им просветлен.

Вот чем горю и вот чем полонен, А не челом, не знающим волненья: Любовь, избыв былые заблужденья, Верна добру, приятому в закон. Здесь - путь всему, что высоко и ново, Чем живо естество: и сам Господь Вспоможествует этому немало.

Здесь предстает величье Всеблагого Полней, чем там, где лишь красива плоть, И любо мне глядеть в его зерцало!

91

Ты мне даешь, что выгодно тебе, А от меня ждешь вещи невозможной.

92

И карандаш и краски уравняли С благой природой ваше мастерство И так высоко вознеси его, Что в ней красы еще прекрасней стали.

Ученою рукой теперь нам дали Вы новый плод усердья своего И, не презрев из славных никого, Нам многих жизней повесть начертали.

Напрасно век, с природой в состязаньи Прекрасное творит: оно идет К небытию в урочный час отлива, Но вы вернули вновь воспоминанье О поглощенных смертию, - и вот, Ей вопреки, оно навеки живо!

93

Когда замыслит дивный ум создать Невиданные облики, - сначала Он лепит из простого материала, Чтоб камню жизнь затем двойную дать.

И на бумаге образ начертать, Как ловко бы рука ни рисовала, Потребно проб и опытов немало, Чтоб мудрый вкус мог лучшее избрать.

Так я, твореньем малого значенья Рожденный, стал высоким образцом У вас в руках, достойнейшая донна;

Но, сняв излишек, дав мне восполненье, Ужели вы учительным бичом Мой гордый пыл смирите непреклонно?

94

Уж дни мои теченье донесло В худой ладье, сквозь непогоды моря В ту гавань, где свой груз добра и горя Сдает к подсчету каждое весло.

В тираны, в боги вымысел дало Искусство мне, - и я внимал, не споря; А ныне познаю, что он, позоря Мои дела, лишь сеет в людях зло.

И жалки мне любовных дум волненья: Две смерти, близясь, леденят мне кровь, Одна уж тут, другую должен ждать я.

Ни кисти, ни резцу не дать забвенья Душе, молящей за себя Любовь, Нам со креста простершую обьятья.